Университет языков (СИ)

— Спасибо, — сказала Ниа по-албалийски. Но девушка лишь улыбнулась в ответ, она не знала албалийского языка.

Ниа быстро поела, это вернуло ей силы. Она почистила пальто и сапоги. Потом приняла душ и, раскрыв синюю тетрадь, стала учить слова.

В комнату снова постучали.

— Войдите, — сказала Ниа, вставая.

— Простите, я не подумал, что вы уже легли, — сказал Солус Альгеди. Он был всё в том же чёрном свитере, на ботинках грязь. И тёмные круги под глазами.

— Я ещё не легла. Я учу слова, — она показала ему тетрадь.

— Всё равно, я не должен был вас беспокоить, — проговорил он.

И тут Ниа вспомнила, что она в ночной рубашке и в халате.

— Я только хотел сказать, что завтра мы выходим в восемь часов. В половине восьмого вам принесут завтрак. Будьте, пожалуйста, готовы к этому времени.

— Хорошо, — пробормотала Ниа.

Он ушёл, а она вернулась к своим словам. Когда девушка заметила, что уже десятый раз читает одну и ту же строчку, она решила, что пора спать. Она завела будильник на половину седьмого и забралась под одеяло.

Лунный свет проникал сквозь занавески, прикрывающие только нижнюю половину окна, и рисовал на ковре квадраты. Ниа почти задремала, когда ей показалось, что в тёмном кусочке неба прочертила яркую линию падающая звезда. Ниа собиралась загадать желание, но уснула, так и не успев ничего придумать.

Глава 13. Однокрылый

Зазвенел будильник. Ниа открыла глаза и с удивлением уставилась на стены. Кажется, обои в её комнате другого цвета. Резко сев на кровати, она коснулась ладонью влажного лба. Это не комната в университете. Нужно вставать, потому что в семь тридцать принесут завтрак, а в восемь…

Ниа пошла в ванную, потом заправила постель. Порылась в сумке и достала кофточку с цветочными пуговицами. Здесь уже весна, нет смысла надевать свитер.

Она была почти готова, когда вошла всё та же миловидная девушка с подносом. Овсянка, похоже, успела стать международной едой. Уныло посмотрев в тарелку с кашей, Ниа съела бутерброд с сыром и выпила кофе.

В дверь снова постучали. Ниа встала и открыла.

— Готовы? — как обычно, без приветствия спросил Солус Альгеди. На нём была теперь простая голубая рубашка.

Она кивнула и показала на свою сумку.

— Вещи лучше оставить здесь, они будут только мешать в дороге. Возьмите на всякий случай пропуск.

— Как скажете.

— А теперь послушайте меня внимательно, Ниа, — сказал Солус, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

Он первый раз назвал её так. Ниа вслушивалась в эхо собственного имени, произнесённого его обычным презрительно-равнодушным тоном. О чём бы он ни говорил по-албалийски, в его голосе слышалось это презрение. Иногда Ниа казалось, что он презирает сам албалийский язык.

— Да, — она послушно смотрела на него.

— Сегодня вы будете делать только то, что я скажу.

А разве когда-то было по-другому?

— Хорошо.

— И ещё одно. Запомните, что бы ни произошло, я гарантирую вашу безопасность.

Как отвечать на это, девушка совсем не знала, поэтому пробормотала что-то нечленораздельное.

— Это всё, что я хотел сказать. Жду вас внизу.

Ниа несколько секунд просто стояла перед дверью, потом переложила пропуск в карман пальто, закрыла комнату и спустилась вниз.

Солус Альгеди стоял у окна. Он казался спокойным, только лицо было бледнее обычного.

Девушка отдала ключ пожилому господину, заменившему, очевидно, свою жену, и подошла к Солусу.

Он не сказал «идёмте», просто вышел на улицу. Ниа пошла за ним.

И снова поля сменялись лесами, а леса полями. Теория про конференцию постепенно превращалась в гипотезу, а потом стала и вовсе глупостью. В лесах конференций не устраивают. Тогда зачем они здесь? Что искал Солус Альгеди в своём ноутбуке? Что он нашёл? И главное, причём тут она?

Давно прошёл полдень. Тело, не отдохнувшее от вчерашней дороги, слушалось с трудом. Иногда Ниа не успевала заметить какую-нибудь ветку, и та больно била по лицу. А временами накатывало такое ощущение беспомощности, что хотелось плакать. Но она сжимала зубы и шла дальше. Если профессор Сатабиша хочет, чтобы его ученица обогнула землю, она это сделает. «Неудачное сравнение, — сказала Ниа про себя, — пафосное и глупое: после Четвёртой войны никто уже не станет огибать землю».

Они прошли ещё несколько километров. Впереди показался очередной лес. Однако прежде чем войти в него, Солус Альгеди предупредил:

— Идите осторожно, постарайтесь не шуметь.

— Хорошо, — сказала Ниа

Но сказать было легче, чем сделать. Снег здесь уже сошёл. Прошлогодняя листва шелестела под ногами, сухие ветки с треском ломались. При каждом звуке Ниа сжималась, боясь, что Солус станет её ругать. Но он по-прежнему бесшумно шёл вперёд, туда, где за деревьями начал проглядывать свет.

Подойдя к самой кромке леса, он остановился и прошептал:

— Помните, что я сказал вам в гостинице?

— Да, — ей почему-то снова захотелось плакать.

— Хорошо. Оставайтесь здесь. И что бы вы ни увидели, не выходите, пока я не позову вас.

Ниа кивнула.

— Будем надеяться, что этого не потребуется, — пробормотал он.