Университет

Джим этого не знал, но расслабиться смог только через десять минут, когда, получив свою порцию начос и «Доктор Пеппер», наконец вышел из закусочной.

Он медленно шел к Нельсон-холлу, стараясь успеть съесть начос до появления в редакции, чтобы не пришлось ни с кем делиться. Перед входом в библиотеку на минуту остановился и заглянул внутрь сквозь автоматические стеклянные двери. Фэйт Пуллен, девчонка из его группы по литературе ХХ века, была где-то здесь.

И опять он почувствовал озноб.

Сегодня она появилась в редакции вне себя от того, что назвала «жестоким обращением с животными», которое увидела на лекции по ботанике. Фэйт рассказала, что крысам и песчанкам, собакам и кошкам скармливались ядовитые растения и они дохли без всякого смысла. А еще сказала, что этим лектор просто хотел показать, что бывают ядовитые для животных растения.

Пытки животных во время обыкновенной лекции по естественным наукам?

Джим сразу же поверил ее рассказу. И это его испугало.

Фэйт сообщила ему имя лектора и описала, что именно произошло.

– Мне кажется, это незаконно, – сказала она. – Но даже если и законно, с этической точки зрения это неправильно. И, мне кажется, люди должны об этом знать.

– Я тоже так думаю, – согласился Джим. – Сейчас же попрошу этим заняться.

Первый раз после того, как она вошла в комнату, Фэйт улыбнулась и произнесла: «Спасибо».

Он предложил ей вместе перекусить, потому что наступало время ленча, но она объяснила, что работает в библиотеке и уже опаздывает на смену. Джим не знал, было ли это правдой или просто поводом сказать, что ей это неинтересно, но он отпустил ее, предложив встретиться как-нибудь в другой раз.

В любом случае, в среду они встретятся на лекции.

Покончив с начос, он выпил свой «Доктор Пеппер» и подошел к Нельсон-холлу. В отделе новостей Стюарт, Форд и Эдди обсуждали, как попасть на игру «Рэмс»[30], используя редакционные удостоверения.

– Надо пойти часа в четыре, чтобы попасть раньше толпы, и притвориться официальными лицами, – предложил Форд.

– Тогда я, пожалуй, пойду позвоню мамочке, – сказал Стюарт, взглянув на часы.

– И сколько стоит сейчас такой звонок? – ухмыльнулся Эдди. – Два пятьдесят за минуту?

– А номер у нее какой? 967-ОТСОСЕМ?[31]

– Очень смешно.

– Вы не уйдете, пока не закончите ваши полосы, – сказал Джим, входя. – А это значит, они должны быть вставлены в макет.

– Jawohl, mein commandant![32] – Эдди вскинул руку в шутливом нацистском салюте.

– Придурок, – сказал Джим, усмехнувшись.

Проходя к своему столу, он посмотрел на Шерил Гонзалес. Редактор отдела культуры ссутулившись сидела в своем кресле и тупо смотрела через окно в кампус. Последние несколько дней она была непривычно молчалива, но, хотя было очевидно, что с ней что-то произошло, Джим не настолько хорошо знал ее, чтобы лезть в ее частную жизнь. Она была самым новым сотрудником редакции, поскольку Хови отказался от этого поста и предложил ее вместо себя.

Возможно, разбежалась со своим бойфрендом, или что-нибудь в этом роде, но не помешает спросить Хови и выяснить, в чем же дело…

– Шерил! – позвал Джим.

Она, нахмурившись, посмотрела на него.

– Как с твоей страницей?

– Она у меня выходит на следующей неделе. – Девушка заставила себя улыбнуться. – И несколько обзоров уже готовы.

– Хорошо. – Джим не знал, что еще сказать, и повернулся к Фаруку Джамалю, редактору отдела новостей. – Кто у нас занимается братствами[33]?

Фарук сверился со списком на столе.

– Рон Грегори.

– Когда он появится, скажи ему, пусть напишет о потоке желающих записаться в Тета-Мю. По-моему, сегодня последний день записи. В прошлом году один из их боссов ходил вместе со мной на курс по американистике и весь семестр ныл и жаловался, что наша газета отдает предпочтение другим братствам, а о них пишет совсем коротко.

– Понято.

Из холла донеслось жужжание, и в помещение вкатился Хови. Он улыбался, но на его изможденном, искаженном болью лице улыбка была совсем не к месту. И хотя Джим помахал ему в знак приветствия и заставил себя улыбнуться в ответ, он вновь подумал о том, как сильно сдал его друг.

– И как наше ничего? – спросил Хови, подъехав к его столу.

– Ничего хорошего. Стои́т, как над пропастью.

– А Шерил говорила другое. – Эдди хихикнул.

Редактор отдела культуры никак не отреагировала на подколку.

Джим наклонился поближе к Хови и прошептал:

– Что с Шерил такое? Последние дни она сама не своя.

– Я сам заметил.

– Не знаешь, что с ней?

– Нет.

– А можешь выяснить? Ты знаешь ее лучше, чем я.

Хови кивнул, или, по крайней мере, попытался кивнуть – его голова опустилась слишком низко и поднялась не до конца.

– Я с ней поговорю.

Хови, который никогда не убирал пальцев с подлокотника своей коляски, сдвинул рычажок влево и подъехал к Шерил.