Университетский вопрос в России

Заявляющие о готовности держать экзамен по данному предмету и просящие профессора о любезном устройстве им такового действительно были бы «готовы», солидно приготовлены (за редкими исключениями, всегда, конечно, возможными). В противном случае им незачем, да и стыдно было бы утруждать профессора, особенно уважаемого ими. Что касается профессора, то он, естественно, предъявлял бы большие требования не только потому, что являлись бы обыкновенно действительно приготовленные, но и потому, что от заявившего ему о своей приготовленности к экзамену по его предмету и добровольно просившего на сем основании экзаменовать его профессор (психологически естественно) требовал бы полного оправдания как правдивости заявления, так и решимости утруждать его (профессора) «персону». Мы, профессора, считали бы себя вправе и даже обязанными принимать в таком случае неприготовленность к экзамену за недостаток уважения к себе (каковое мы нравственно обязаны оберегать не из-за себя только, а из-за университетской кафедры, ради уважения к науке и университету в лице ее представителей). Конечно, таких недостаточно приготовленных студентов, которые бы являлись на экзамен bona fide, т.е. в добросовестном убеждении о наличности солидных познаний (такие недоразумения иногда случаются, но экзаменатору их легко отличить от попытки проскочить без добросовестного приготовления), мы бы не распекали, а только отсылали их без отметки о выдержании экзамена, объяснив, в каком направлении и как им следует укрепить и расширить свое знание. Вообще же не было бы ничего легче, как сказать: «До свидания (через месяц или больше – по желанию студента), приготовьтесь, как следует быть, а тогда являйтесь!» Теперь сказать «до свидания» было бы иногда весьма неуместною иронией, ибо человек «теряет год», и подчас это очень серьезный удар. Когда видишь бледное лицо, дрожащие губы и руки и слышишь отчаянную мольбу: «Профессор, спросите еще…» (наиболее деликатная и приличная форма просьбы), а то еще и упоминание о жене и о детях или об имущественных обстоятельствах, поневоле иногда разнервничаешься и лишишься судейско-экзаменного мужества (что все-таки очень нехорошо и деморализует экзаменное дело, тем более что послаблениям, если уж дело пошло на этот скользкий путь, границы нет и нельзя по принципу справедливости одним оказывать снисхождение, а другим нет[23]).

Но несмотря на психологически несомненные преимущества этой экзаменной системы как таковой введение ее повлекло бы за собою неизбежно и серьезные вредные последствия. Дело в том, что тогда наряду с повышением экзаменных знаний и требований произошло бы умаление слушания лекций и вообще свободного занятия наукою не для экзамена. А это как раз ценнейший и наиболее желательный элемент истинно академического образования (и воспитания к призванию, в отличие от ремесла, «практичности», карьерного усердия и т. п.).