Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен

Удивительным образом новоприобретенное единство создавало англо-американскую «Антант кордиаль» в пику агонизирующим французам. Этот «Антант» укреплялся по мере франко-американского ожесточения по конкретным европейским вопросам. Президент Вильсон предпринял попытку в своей речи во французском сенате 20 января 1919 г. Франция охраняет «границу свободы», ее положение — наиболее уязвимое. Но с созданием Лиги Наций ни одна страна не будет чувствовать себя изолированной и агрессия против такой страны не может стать безнаказанной. И все же Вильсон обескуражил французов, упекая их в излишней настойчивости. Сам же он был буквально озлоблен французской настойчивостью в приглашении посетить разоренные районы Франции. «Это негативно повлияет на мое хладнокровие… Даже если бы Франция целиком состояла из орудийной воронки, это не должно изменить конечного решения проблемы»[505].

Между американцами и французами «пробежала черная кошка». Американцы начали открыто жаловаться, что почтовая служба работает ужасно, телефонная связь отвратительна, цены на все неприемлемо высоки. Французы утверждали, что цены подняли неразборчивые в расплате богатые янки. Никто не ведет себя в общественных местах более высокомерно, чем американцы; особенно возмущало французов присутствие в самом центре Парижа американской военной полиции. Франция все же не азиатская колония и не позволит существования «белых сеттльментов».

Посетив 27 января 1919 г. прием, организованный французской прессой, Гарольд Николсон «обрел живейшие впечатления от разгорающейся франко-американской ненависти. На Вильсона падает тень от этой растущей непопулярности. Имя Лафайет становится призрачным символом былой дружбы»[506].

Для Парижа наиболее важным становится англо-американское взаимопонимание в Восточной Европе. Ллойд Джордж открыто усомнился в здравости «плана Фоша» для Польши. Польским представителям следует сказать, чтобы они претендовали лишь на бесспорно польские территории. Едва ли мудрым будет послать армию Халлера в собственно Польшу — это безусловно взвинтит немцев, и без того чувствующих себя обманутыми и униженными. Присутствующие немедленно заметили, что при обсуждении польского вопроса Вильсон начинает шептаться с Ллойд Джорджем. Англосаксы договорились предупредить поляков «отказаться от агрессивной территориальной политики». Халлер останется во Франции. В Польшу отправятся военные советники со строгим наказом избегать обращения к силе при территориальной демаркации.

Фош же предупредил германское Высшее военное командование прекратить преследование поляков. 24 января 1919 г. Фош огласил цифры вооруженных сил в Европе. Британская армия во Франции сведена к 350 тыс. солдат; Американская — 450 тыс. В германской армии оставалось еще до 700 тыс. солдат. Следовало в этой ситуации замедлить демобилизацию. Ллойд Джордж предупредил немцев, что сохранение германских вооруженных сил заставит Лондон остановить процесс демобилизации.

Но маршал Фош посчитал эти угрозы недостаточными, и с этого времени линия Фош — Ллойд Джордж стала означать значительное различие в подходе. Одна сторона (англосаксы) полагала, что немцам можно в принципе верить; вторая сторона (французы и следовавшие в их фарватере восточноевропейцы) считала, что тевтонское коварство бесконечно и доверять немцам нельзя ни при каких условиях. Президенту Вильсону хотелось скорее вернуть Германию на мировые рынки — завязанность на них он считал лучшим страховочным полисом. Французы боялись как огня возвращения Германии ее преобладающих экономических позиций в Европе — тогда малые европейские страны быстро окажутся в орбите ее влияния.

Ключевое противоречие. Французы хотели сделать более жесткие военные условия частью новых условий перемирия; американцы хотели уверить немцев, что условия перемирия не изменены, и решить ужесточение военного контроля на следующем этапе. Вильсон прямо сказал, что «питает глубокое отвращение к практике постоянного изменения условий»[507]. Французы же думали лишь об одном: как конкретно избежать удара из-за Рейна.