Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен

По приказу Ллойд Джорджа ведущий английский экономист Джон Мейнард Кейнс определил максимум возможного взимаемого с Германии — 400 млн. фунтов стерлингов в год до 1951–1960 годов (общая сумма — 3,8 млрд. фунтов стерлингов). Это было меньше одной шестой, запрашиваемой Хьюзом. Но Ллойд Джордж намекнул по секрету американцам, что согласится на общую цифру в 5 млрд. фунтов только в том случае, если американская сторона поддержит его безоговорочно. Кейнс пошел еще дальше. Он выдвинул И марта 1919 г. идею взаимного прощения долгов. Кейнс призвал к реализму: рейх не может платить, его можно разорить, но тогда он взорвется социально. И постарается так изменить ситуацию в Европе, что смысл победы будет утрачен.

В конечном счете «большая четверка» пошла именно по этому пути. Была создана Межсоюзническая комиссия по репарациям, которая должна была определить германскую платежеспособность к 1 мая 1921 г., а затем разложить долг на тридцатилетний период. Сумма долга — 20 млрд. золотых марок, что равнялось примерно 1 млрд. фунтов стерлингов. Однако все планы англичан быстро восстановить внутриевропейскую торговлю и за счет этого поднять жизненный уровень и смягчить революционное напряжение натолкнулись на жесткое несогласие американцев. «Они готовы, — пишет Кейнс, — помочь Германии, если увидят возможность сделать это без оказания помощи нашим схемам репараций. В то же время они полны решимости наказать Францию и Италию, противостоящие американской стратегии»[588].

Основная дипломатическая работа была проделана между 24 марта и 7 мая 1919 г.: территориальные, финансовые, экономические, колониальные вопросы.

НА БРЕННОЙ ЗЕМЛЕ

Когда Николсон в очередной раз входил в кабинет Вильсона, он видел американского президента растянувшимся на коврике перед камином, Клемансо на четвереньках позади него. Они внимательно рассматривают карту Малой Азии. Речь идет о передаче мандата на Константинополь и Армению Соединенным Штатам. Молодой дипломат-идеалист ужасается тому, что «Малую Азию делят, как сладкий пирог… Их решения аморальны и непрактичны». Подходит черед того, что позже станет Югославией. Президент Вильсон, расстелив карту на ковре в алькове комнаты, склоняется над ней на коленях. «Мы все становимся вокруг него. Похоже, будто мы занялись детской игрой «Каравай мой, каравай». Вильсон объясняет, что было принято на полу по поводу югославской границы. Он излагает дело с исключительной ясностью; к нему возвращается его профессорская манера». Под конец Орландо, стоя на коленях, в патетических выражениях пробует спасти для Италии тоннель Розенбаха. Он говорит, что «неудобно», если тоннель будет начинаться в одной стране, а кончаться в другой. Президент, все еще стоя на коленях: «Мои решения основываются только на желаниях народа. Нельзя сомневаться в его искренности. Хотя в глубине души он должен, однако, помнить, что мы давно уже сползли с этих высот».

Ллойд Джордж и Клемансо давно ждали этого перехода к делу. Именно так зубры западной дипломатии хотели решить мировые проблемы: за спинами народов, совмещая взаимные интересы. Особый колорит встрече придавал Клемансо. Недавно раненный, сидящий в коляске, мрачный французский премьер отнюдь не служил иллюстрацией французской галантности. С точки зрения Клемансо, Вильсону лучше было бы оставаться дома. Он нашел (или ему так казалось) общий язык с полковником Хаузом — «хорошим, — по его словам, — американцем, почти столь же хорошим, как француз». И англичане считали полковника Хауза лучшим из дипломатов, которых дала миру до сего времени Америка. Президент Вильсон не был столь мягким джентльменом.

Не придавал обычного блеска встрече встревоженный Ллойд Джордж. Только что на дополнительных выборах его коалиция потеряла два места. Пресса подталкивала его к тому, чему он и сам особенно не сопротивлялся, — сблокироваться с французами. Торговые круги требовали скорейшего заключения мира. Особенно беспокоили Ллойд Джорджа донесения разведки из Германии: недостаток продовольствия и анархия могут «большевизировать» страну. У британского премьера были и собственные счеты с президентом. Он боялся, что США встанут на путь ускоренного военно-морского строительства и обесценят британскую мощь на морях. Ллойд Джордж был солидарен с Клемансо в том, что с Германии нужно взыскать крупные репарации. Что будет с уставом, с Лигой Наций — это покажет будущее. Сейчас же нужно было решать актуальные проблемы сегодняшнего дня. Итак, тактикой Клемансо и Ллойд Джорджа стало «опускать» обсуждение устава всемирной организации и брать быка за рога, обращаясь к конкретным проблемам.

Теперь, когда лидеры трех крупнейших стран — США, Англии и Франции — решали дела втроем и втайне, никто, даже официальные члены делегаций, не знал, что творится за кулисами, в доме номер одиннадцать на площади Америки. Никогда прежде не было у президента секретов от Хауза, на этом этапе даже верный техасец потерял контакт с творимой тайной.