Униженные и оскорбленные в пьесах Островского

«Над глупыми людьми не надо смеяться, надо уметь пользоваться их слабостями. /…/ Чем в люди выходят? Не все делами, чаще разговорами. Мы в Москве любим поговорить. И чтоб в этой обширной говорильне я не имел успеха! Не может быть. Я сумею подделаться и к тузам и найду себе покровительство, вот вы увидите. Глупо их раздражать – им надо льстить грубо, беспардонно. Вот и весь секрет успеха».

Глумов в своей теории и в своих действиях заходит слишком далеко. Но все «бедные люди» Островского, не желающие обрекать себя на пассивную гибель, поступают в минуту решительной борьбы за счастье согласно принципу: «прокладывать себе путь не все делами», а искусным пользованием слабостями «глупых» людей.

Таким образом устраивает свое счастье, например, приказчик Ипполит в комедии «Не все коту масленица»[9]. Имея дело с трусливым, недалеким хищником Аховым, он устрашает последнего: вынимая из кармана нож и показывая на свою шею, он объявляет Ахову, что немедленно покончит с собой, если Ахов не выдаст ему одобрительного аттестата и причитающихся ему в качестве жалования пятнадцати тысяч рублей: без этих денег Ипполит не может обвенчаться с любимой им девушкой. Маневр Ипполита удается: испуганный Ахов исполняет его требования. В том же духе, то есть путем устрашения, Досужев завоевывает счастье своему приятелю в пьесе «Тяжелые дни»[10].

Помимо помощи Кита Китыча, выхлопотанной посредством остроумной игры на слабых струнах, пути к счастью для бедных людей Островского были закрыты. Бедным людям, не желавшим или не успевшим прибегнуть к этой игре, оставалось в подавляющем большинстве случаев только одно – идти навстречу верной гибели.

Вот причины, почему Островский во всех своих пьесах так страстно проповедует братскую любовь, нравственные подвиги, самоотвержение как спасительные силы, единственно могущие установить общественную гармонию: усмотревши в мире патриархальных отношений, главным образом, лишь противоречие между униженной, оскорбленной бедностью и капризным, своевольным богатством, он нашел единственно возможным, единственно естественным одно решение общественной проблемы: он потребовал, чтобы Кит Китыч отказался от своего самодурства. Он уверовал в возможность подобного отказа: об этой вере свидетельствуют все финалы его комедий «с счастливой развязкой».

Курьер. 1901. № 152.