Unknown

- Это для тебя. - Я отошел, чтобы она могла его увидеть полностью. Оберн осмотрела его сверху-донизу и посмотрела мне в глаза, прежде ее голова опустилась, и она снова разрыдалась. Закрыв лицо руками, она покачала головой, и волосы рассыпались у нее по плечам, скрывая за завесой от меня ее прекрасную, но грустную душу.

Я подошел к ней и провел ладонями по ее скулам, заставляя посмотреть на меня.

- Прости. - Мой мир начал рушиться, когда эти прекрасные, полные слез глаза встретились с моими.

- И ты меня прости, - пробормотала она, отстраняясь. Я даже не успел понять, что происходит, когда она схватила пальто и выскочила за дверь.

- Оберн! - Я побежал за ней, но вернулся, чтобы обуться, после чего вылетел за дверь и поспешил вниз по лестнице. Ее фигура была едва видна вреди снежных хлопьев, кружащих между домами на главной улице.

- Оберн! - закричал я, желая остановить ее.

И мне удалось.

Но лучше бы она не останавливалась.

- Я ухожу, Рид, - прокричала она сквозь танцующие снежинки, летящие в появившейся между нами пустоте. Я умирал от любви к ней. Мне хотелось дотянуться, коснуться ее и остановить это мгновение.

Но вместо этого я стоял. “Нет” - единственное слово, которое крутилось в моей голове.

- Прости. Прости за все. Мне не нужно было связываться с тобой, я с самого начала знала, что это неправильно. Но что-то во мне было против, потому что не может быть неправильным то, это ощущалось так хорошо! - пронзительно кричала она, пока слезы замерзали у нее на щеках, стекая вниз по ее лицу.

- Оберн, нет. - Я качал головой, отказываясь принимать происходящее. Не моргая, я смотрел на падающий снег, мыслями переносясь в то место, где Оберн никогда не говорила эти два слова. Я ухожу.

- Я сделаю это! Уже делаю! Просто мне нужно время! – закричал я, обретя голос.

- А как на счет моего времени? - выдохнула она, слезы, наконец, перестали сплошным потоком литься из ее глаз.

Я молча наблюдал за ней, переваривая услышанное. Повернув голову, я посмотрел главную улицу нашего крошечного городка, где мы оба участвовали в парадах, пусть и в разные десятилетия. Тихо падал снег, кружа в мягком вечернем свете на фоне исторических зданий. В этот момент мой мир перевернулся и навсегда замер у меня перед глазами.

- Ты права, - наконец, ответил я. Так будет лучше. Для нее. Для нас. Тогда почему же было так больно?

Облизав губы, она подождала еще мгновение, прежде чем спрятать руки в карманы и, ссутулившись, пройти несколько кварталов к своей машине. Я следил за ее отдаляющейся фигуркой, оставшись в одиночестве. Без нее.

Тишина зимней ночи внезапно стала гнетущей. Мне хотелось закричать, ударить кого-нибудь, побежать за ней. Боже, как же мне хотелось побежать за ней. Но вместо этого я стоял, запечатлевая этот момент в своей памяти. Обретя себя с ней, я потерял ее, и заслужил каждую секунду боли, что мне уготована.

Глава 26

 

Прошло три месяца. Три месяца без Оберн. Мне пришлось отпустить ее, чтобы собрать собственную жизнь по кусочкам. Я подал на развод с Мел и, по словам адвоката, с учетом того, что у нас не было детей, решение будет принято уже к лету. Я чувствовал себя лучше, чем когда-либо, лишь отсутствие темноволосой девочки рядом омрачало мою жизнь, но у меня был план, как это исправить. Казалось, все, наконец, вставало на свои места.

И затем я пошел на встречу, которая изменила мою жизнь навсегда. Снова.

Эта встреча не была первой, их было слишком много за прошедший год. Пять коротких недель болезненных воспоминаний, которые я тщетно пытался забыть, навсегда врезались в мою память, прожигая дыру в голове.

Мне поставили диагноз базальноклеточной карциномы на мой двадцать восьмой день рожденья.

Рак кожи.

Через два дня после того, как я узнал, я ушел от Мел. Спустя неделю мутирующие клетки с маленькой родинки на моем плече были удалены опытным хирургом.

- Лучше перестраховаться, - сказал онколог, отправив меня на излучение. Три раза в неделю на протяжении чуть более месяца я проходил через эту процедуру.

Лечение выматывало меня физически и психологически, но у меня была Оберн. Те мгновения смеха и любви помогали мне забыться. Помогали идти дальше и продолжать жить. Она спасала меня, когда ничто больше не могло. Я решил не говорить ей, не говорить родителям или Мел, потому что не хотел их жалости, и определенно не хотел их слез. Мне хотелось вылечиться и забыть все, как страшный сон. Процент излечения достаточно высок, если узнать о болезни на ранней стадии, говорил он. Мы решили, что попали в этот процент, думали, что болезнь отступила. Он убеждал меня, что так оно и было. И я продолжал жить, храня этот секрет.

Я не ожидал, что моя жизнь будет короткой, не ожидал, что разведусь с женой и влюблюсь в бывшую ученицу, не ожидал, что мне отведено так мало времени на этой планете, чтобы достичь поставленных целей, но я собирался прожить каждую отведенную мне секунду.