Unknown

– Что же? – зевнув, я начала вытаскивать шпильки из волос.

– Тот парень, что завалился сюда прошлой ночью... – он взял в руки шпильку, которую я положила на стойку, и стал расхаживать с ней взад–вперед, вертя из стороны в сторону, будто нес полицейскую дубинку. – Думаю, ты хочешь закадрить его.

– Эм, что? – я распустила волосы. – Боюсь спросить, что привело тебя к такому выводу?

– Ты не вышвырнула его отсюда даже после того, как он тайком проник в дом. И знаешь, что? Вы, женщины, просто чокнутые. Парни вламываются к вам в дом, а вы млеете так, будто в мире нет ничего романтичнее взлома с проникновением, – он все разглагольствовал, продолжая крутить в руках ярко–розовую шпильку. – А знаешь, что бы сделали женщины моего вида, если бы с ними случилось нечто подобное? Они бы приготовили из него обед. В самом, что ни на есть прямом смысле этого слова. И начали бы они прямо с мужского достоинства, – он схватился за своё хозяйство, как бы демонстрируя. – А затем они бы...

– Хорошо–хорошо, я поняла. Но начнем с того, что я не считаю проникновение в чей–либо дом романтичным. Хоть я и очень сильно сомневаюсь, что остальные девушки придерживаются того же мнения. И кстати говоря, Рену даже взламывать ничего не пришлось, потому что кое–кто, – я многозначительно посмотрела на него, – оставил французские двери незапертыми.

Его глаза расширились:

– Что ты на меня так смотришь? Я понятия не имею о чем ты.

Я выгнула бровь.

– Ну ла–адно. Может, я и понимаю о чем ты, но факт остается фактом: он взобрался по стене, чтобы пробраться во внутрь, и это так... ну, это действительно впечатляет, – он поднял шпильку, указывая ею на меня. – Держу пари, что у него в мыслишках он уже охмурил тебя и...

– О боже, Динь, ты серьёзно? Он член Ордена, который только недавно поселился здесь. И, как оказалось, он не очень–то терпеливый: он просто не собирался ждать моего звонка. Это, по–твоему, означает, что мы собирались раздеться и начать плодить детишек? Определенно – нет, – странное чувство разочарования захлестнуло меня, и я постаралась запихнуть его куда подальше. – Этого не произойдёт. И я не разговариваю о сексе с тобой.

Он бросил шпильку на стойку и взлетел в воздух, в последствии чего мой взгляд оказался на одном уровне с его загорелой грудью.

– Ну–у–у–у. Давай поговорим о сексе.

– Нет, – я ушла, закатив глаза.

– Секс – это естественно, это хорошо!

– Заткнись, Динь.

– Секс – это весело! – продолжал он вопить.

Я покачала головой.

– Ты занимался этим только с неодушевленными предметами: так откуда тебе–то знать?

Он проигнорировал меня.

– Сексом лучше всего заниматься вдвоем!

Застыв посреди прихожей, я обернулась и увидела, как он пританцовывает, вращая бедрами.

– Разве это не из песни Джорджа Майкла ?

– Возможно. Но он не прав. Думаю, секс шикарнее втроем. Это более захватывающе!

– Неважно. Спокойной ночи, Динь.

Когда я закрыла дверь, он врубил Солт–эн–Пэ́па.

– Ты родился не в ту эпоху, Динь! – прокричала я и засмеялась от того, что он запустил чем–то в мою дверь, посылая вслед ругательства.

После вечерних процедур, мне потребовалась еще какое–то время, чтобы заснуть. Когда же я, наконец, смогла задремать, мне приснилось, что я лежу уже не одна. Я чувствовала тяжесть упругого мужского тела на себе. Руки были повсюду, лаская меня в самых интимных местах так, как я и представить не могла. Я слышала свое имя, и голос казался смутно знакомым; мне померещилась тень, но я слишком глубоко провалилась в свой сон, чтобы обращать на это внимание. Меня все целовали и целовали, а затем, все те же губы ласкали мое тело там, где раньше были руки; я почувствовала шелк волос, когда запустила пальцы в его шевелюру, прижимая его к себе, направляя его губы туда, куда мне хотелось...

Проснулась я внезапно, будто что–то выдернуло меня из сна и погрузило в реальный мир. Кровать пуста. Ни рук, ни рта, ни восхитительно запретных ласк, ни шелковистых волос, струящихся сквозь мои пальцы. Я лежала совершенно одна, глядя на потолок в рассветных лучах, пробивающихся сквозь шторы. Меня лихорадило. Простынь обернулась вокруг моей талии. Грудь сдавило, кончики грудей затвердели и были чувствительны даже к хлопковой ткани моей футболки. Между бедрами поселилась такая боль, и это казалось абсолютно несправедливым, при этом смутно я понимала, что последний раз такие ощущения во мне пробуждал только Шон.

И, если честно, даже тогда я не испытывала ничего подобного. Нет, проблем у нас не было, просто мы были слишком молоды, а этот переход из невинной дружбы в нечто большее произошел слишком быстро. Первое время мы больше дурачились, но он... Шон был отличным парнем: всегда советовался с Холли и Адрианом, когда дело касалось меня. Наш первый раз случился, когда нам обоим было по восемнадцать, и это был единственный раз. Было чертовски хорошо и приятно, так нежно и немного неловко, как это бывает, когда впервые занимаешься сексом с человеком, которому ты не безразлична. Я много раз воображала, что было бы, если бы нам отвели больше времени.