Unknown

Я смотрела, как мальчишки пускают кораблики и чувствовала, что мое сердце переполняет любовь и нежность. Все эти малыши, брошенные на улице или в доме ребенка, я знала историю каждого из них наизусть. Плакала, читая их карточки. Как жесток этот мир, как несправедлив, когда в нем страдают невинные существа. Маленькую Верочку, которая обняла меня тонкими ручонками, сбил пьяный водитель, увидев, что девочка плохо одета и явно бездомная, бросил умирать на улице. К Фэй ее привезли ребята постарше. Верочке едва исполнилось четыре годика, лет с двух она со старшим братом жила на городской свалке, после того, как спились их родители. Она стала моей любимицей, моим маленьким солнышком. Я запустила кораблик и вдруг почувствовала, как сердце начинает пропускать удары. Что-то не так. Я еще не поняла, что именно, но меня насторожила тишина. Я начинала нервничать. Словно кто-то смотрит на меня издалека…. Смотрит пристально, пожирает меня взглядом, и я чувствовала этот взгляд кожей. Я резко обернулась и увидела, как чья-то тень мелькнула за стеклянной дверью. Я бросилась туда, сердце билось как бешенное, грозя сломать мне ребра. У меня бред, я просто схожу с ума, но я узнала знакомый запах и начала задыхаться. Я бежала по коридорам, забыв, что у меня в руках Верочка. Выбежала на улицу, осмотрелась по сторонам – никого. Но я чувствовала ЕГО. Я чувствовала всем своим телом, всем сердцем, а я привыкла доверять своей интуиции, неужели я схожу с ума. Я бросилась к регистратуре, потом поняла, что не смогу объяснить, что мне нужно. Остановилась. И в тот же миг ощутила странное трепетание внутри, словно в животе появились бабочки. Это все нервы… я слишком напряжена, и, наверное, я устала. Мне нужно успокоиться и вернуться к детям. ОН не мог меня здесь найти. Но работать в этот день я уже не могла. Спустя час, уложив Верочку спать, я поехала домой. Сегодня я была готова поговорить с Фэй.

Фэй вернулась только поздно вечером. Я напала на нее у порога и тут же сунула ей в лицо записку

- Скажи мне, ты об этом знала?

- О чем?

Фэй прошла в салон, сбросила куртку, сняла сапоги и отправилась на кухню – я за ней. Снова написала на бумаге и дала ей прочесть:

- ОН был здесь. В центре.

Фэй сделала вид, что не понимает, о чем я, и я разозлилась. Просто вышла из себя:

- Может меня ты и не чувствуешь, но ЕГО - да! И ты не могла не знать, что ОН был здесь. Фэй, я прошу тебя, скажи мне.

Она, как ни в чем не бывало, налила себе чай и села за стол.

- Криштоф с Велесом уже вернулись?!

- ФЭЙ!!!!

- Да, я знала.

Внутри меня все перевернулось. Здесь все всё знают, кроме меня. Я бесхребетная дура, которая верит всему, что ей скажут и, развесив уши, слушает любые сказки.

- Как ты могла, Фэй? Почему ты мне сразу не сказала? Почему?

Фэй спокойно подняла на меня глаза и отпила чай из стеклянной чашки, помешала сахар и спросила:

- Ты злишься, потому что не увидела его? Или потому что он приезжал?

- Нет! Я злюсь, потому что вы по-прежнему считаете меня ребенком и ничего мне не говорите! Я злюсь, потому что ОН последний, кого бы я хотела сейчас видеть, и еще я злюсь, потому что если бы я знала, то сделала бы все, чтобы он меня не нашел.

- Думаешь, я тебе поверю?

- Ты можешь мне не верить, Фэй, но я изменилась. Он меня все-таки изменил, сжег, сломал, и я становлюсь другой. Я хочу жить по-другому, мне нравится то, чем я занимаюсь, мне нравится жить с тобой и Велесом. Мне хорошо здесь, мне спокойно, и я не хочу, чтобы он все разрушил! Я не могу его видеть… Как же ты этого не понимаешь?! Когда я думаю о нем, то вспоминаю, что он со мной сделал!

Мне хотелось кричать, бить посуду, перевернуть в доме все вверх дном. Я даже почувствовала, как чешутся мои десна, и клыки готовы вырваться наружу. Мне надоело молчать, мне надоело, что все мною управляют. Я выбежала из кухни и заперлась в комнате. Сейчас мне снова невыносимо захотелось крови. Во мне бушевал адреналин. В дверь постучали, и я гневно ее открыла. Фэй обняла меня, и в этот момент я заплакала. Впервые, за все время с тех пор, как меня привезли к Фэй. Я рыдала и не могла остановиться, а Фэй нежно гладила меня по голове и давала возможность опустошиться, выплеснуть накопившуюся боль наружу.

- Ты должна поговорить об этом, ты должна рассказать кому-то. У нас в центре есть одна женщина, молодая женщина - социальный работник, она может тебя выслушать. Если ты не можешь говорить об этом со мной.