Unknown

Мое тело все еще мурлычет от тренировок, когда я сижу на пассажирском сидении грузовика Блэйка и подпеваю «Free Bird», что звучит по станции классического рока, которая включена у него в машине.

— Боже, эта песня, — говорю я. — Возвращает меня в старшую школу и в группу.

— Вы были хороши.

— Это были веселые времена.

— Вы не говорили о том, чтобы собраться вместе?

— Иногда возникают групповые смс-обсуждения, обычно ближе к праздникам, когда все дома, но нам никогда не удавалось собраться.

— Я думал, ты продолжишь свое пение.

— Я тоже так думала.

— Почему ты перестала петь?

Мне тяжело говорить о тех временах в моей жизни, когда я бросила свою мечту ради женщины, которая отдала мне все.

— Ты можешь не помнить, но я училась на факультете пения (сценического выступления) в Джульярдской школе [одно из крупнейших американских высших учебных заведений в области искусства и музыки. Расположена в Нью-йоркском Линкольн-центре — прим. перев.], когда бабуля заболела. — Я сжалась от воспоминаний о тех временах, потому что они до сих пор приносят боль. — Я бросила школу и вернулась домой, чтобы ухаживать за ней, и больше не возвращалась обратно в школу.

— Почему?

Я подбирала слова очень осторожно.

— Потерять ее было очень тяжело. Это надолго выбило меня из колеи.

— Она была всем, кто у тебя был.

— Да. — Ее нет уже долгих десять лет, и я до сих пор не обрела такого спокойствия, какое окружало меня рядом с ней. Спасибо Богу за Лорэн, Джулию, Скарлетт и остальных моих друзей, которые старались заполнить пустоту, но никто не заменит человека, который любил меня больше всех на свете.

Мы проехали Эль Космико, отделение в Марфе. Эклектический палаточный лагерь, предлагающий гостям все от люксовых Эирстрим кэмперов до Сйос-стайл в виде монгольских юрт.

— Кэмпинговый городок многолюден по уик-эндам, — замечает Блэйк.

— в Чинати проходит фестиваль, — говорю я, вспоминая об одном из двух городских фондов, что занимаются наследием художника из Марфы Дональда Джадда. В 1970-х он развивал культуру искусства в городе с его инсталляциями вне музеев, где искусство постоянно демонстрировалось, чем пряталось и коллекционировалось.

Покровительство Джадда над искусством в нашем городе — основная причина успеха моих Детей Пустыни. Люди приезжают отовсюду в наш изолированный маленький городок в Западном Техасе, чтобы познать художественную культуру. В дополнение к моему процветающему бизнесу с Детьми Пустыни, я продаю много панорамных снимков пустынных пейзажей, а некоторые мои фотографии Мистических Огней Марфы настоящие бестселлеры.

— Как ты переключилась с пения на открытие фотостудии?

— Это было моим хобби в старшей школе. Когда бабуля заболела, я выжимала максимум из каждого свободного момента, пока ее друзья приходили навещать ее. Я ехала в пустыню и часами снимала пейзажи. Это был единственный способ расслабиться. Когда она умерла, у меня уже было много готовых работ. На оставленные ею деньги я арендовала студию, а потом незаметно прошло десять лет.

— Жизнь произошла.

— Что-то типа того.

— Я сделал примерно так же, когда наконец-то добрался до колледжа.

Ему не нужно рассказывать мне о футбольной стипендии в Техасском Эй-энд-Эм университете, от которой он отказался из-за травм после аварии, которая убила Джордан. Весь город знал об этом.

— Когда меня отпустили с реабилитации, я поступил на семестр в Техасский университет в Остине, понял, что колледж не для меня, и устроился на работу к своему дяде. У меня получилось выкупить его бизнес, когда он уходил на пенсию. Как ты сказала, прошло десять лет, и вот я здесь.

— Ты там, где хочешь быть?

— Думаю, что да. Я не могу представить себя где-либо еще, или за офисной работой. — Вздрагивает он. — Это бы убило меня. Гаррэтт уже хочет убить меня, потому что я все время забываю вести учет чеков и растрат и прочей фигни, что сжимает его яйца в комок.

— Лорэн хочет встречаться с ним. — Слова вылетели из меня, прежде чем я осознала, что я сделала.

Блэйк всматривается в меня.

— Неужели?

Как же он прекрасен, с золотыми волосками на висках у его челюсти, губами, припухшими от моих поцелуев, и глазами, голубыми, как бесконечное техасское небо.

— Я не должна была этого говорить. Вот тебе и человек, который хочет убить меня.

— Это информация, которую ему было бы полезно узнать.

— Если только меня не называть источником этой информации.

— Твой секрет под моей защитой, дорогая.

Я не должна терять сознание от того, что он меня так называет. Техасские мужчины всех женщин в своей жизни называют дорогая. Но когда он так обращается ко мне…Что ж, хорошо, что я сижу.

— Кстати, куда мы направляемся? — Мы на 67-м Южном, в направлении Присайдио.