Unknown

— Она ведь не… скажи мне что… Блэйк…

— Я не знаю. Я пока ничего не знаю.

— Я еду. Я буду так быстро, как смогу.

Я киваю, потому что это все, что я могу сделать, и передаю трубку медсестре, которая задает Лорэн ряд вопросов. Я вижу, как они пишет 2е марта в больничной карте, и запоминаю эту дату. Я молюсь, чтобы она выжила и увидела следующий день рождения.

Лорэн приезжает спустя пять долгих часов, с Гаррэттом на хвосте. Я никогда раньше не был рад увидеть кого-либо, как их, когда они нашли меня в комнате ожидания отделения интенсивной терапии (ОИТ). Мне разрешали видеть Хани каждые полчаса по несколько минут.

— Какие последние новости? — Лорэн звонила мне с дороги за регулярными обновлениями, но у меня по-прежнему ничего нового.

— Они говорят, она стабильна, и нам просто нужно ждать.

— Что это значит? — глаза Лорэн красные от слез.

Гаррэтт обнимает ее и пытается успокоить. Она вырывается из объятий.

— Это все, что они мне сказали, кроме того, что у нее сильное сотрясение и травма шейного отдела позвоночника. В нас сильно врезались сзади, каким-то образом она еще сломала лодыжку.

— А тебя проверили? — спросил Гаррэтт.

— Ага, я в порядке. Сказали, это потому, что я не спал. Она спала, поэтому была беззащитна. — Я слышу, как всхлип вырывается из моей груди. — Я не могу поверить, это снова происходит.

Лорэн крепко меня обнимает.

— Это не так, как раньше. Хани жива и борется, она поправится. Нам нужно в это верить.

— Послушай ее, — говорит Гаррэтт. — Она почти всегда права.

— «Почти» в этом предложении было лишним, — настаивает Лорэн. — Я всегда права.

Их убеждения — единственные вещи, что удерживают меня о того, чтобы полностью не сойти с ума.

Уже за полночь, я уговариваю Лорэн и Гаррэтта пойти и найти место для ночлега. Медсестра ОИТ сжалилась надо мной и разрешила сидеть у кровати Хани.

Я держу ее за руку, на которой надето мое кольцо, я рассказываю ей о Лорэн и Гаррэтте, что они в Сан Антонио, что они пошли искать, где переночевать, и что, скорее всего, ночевать они будут в одной комнате. Я говорю ей обо всех вещах, которые мы сделаем после свадьбы. Я рассказываю ей о ферме, и о яме для купания, ее фотографиях и моем строительном бизнесе. И что нам нужно что-то придумать и соединить наши бизнесы, чтобы мы могли управлять чем-то вместе, как парочка на HGTV [американский телеканал о ремонте, дизайне, путешествиях и готовке — прим. перев.], что скомбинировала его навыки к ремонту с ее дизайнерским чутьем. Мы могли бы быть как они, говорю я ей, и растить наш маленький выводок светловолосых детишек, работая бок обок.

Я не знаю, который час, но мои родители появились снаружи палаты, выглядят они измотанными, и расстроенными. Стеклянная стена не дает возможности отгородиться от них, и не замечать, что они наблюдают за нами.

Я целую ладошку Хани с внутренней стороны, кладу ее нежно на кровать. Потом я выхожу, чтобы поговорить с ними.

— Мы приехали, как только узнали, сынок, — говорит отец, обнимаея меня. — Ты в порядке?

— Я буду в порядке, когда Хани проснется. Извините, что я сам вам не позвонил. — Я попросил Гаррэтта позвонить им, потому что не был уверен, что смогу сказать что-либо, не разлетевшись на миллионы деталей.

— Мы понимаем, — говорит мама.

Я провожу рукой по волосам, наверное, они уже торчком, ведь я все время их дергаю.

— Я должен вам сказать… Пока мы были в отпуске, я попросил Хани стать моей женой, и она согласилась.

— О, Блэйк, — говорит мама и начинает рыдать. — О, я всегда любила Хани. Это такая прекрасная новость! Правда же, Майк?

— Несомненно. — Отцовский взгляд направлен в палату, где к Хани присоединена куча аппаратуры. — Она будет в порядке?

— Они говорят мне, что должна быть, но они не полностью в этом уверенны. У нее сотрясение и сломана лодыжка от того, что ее ногу зажало приборной панелью. Хуже всего то…, — я глубоко вдыхаю и заставляю себя успокоиться. — Она еще не просыпалась.

Отец пожимает мое плечо своей большой рукой.

— Сынок, я не могу представить, что сейчас творится в твоей голове, с учетом событий прошлого. Но в этот раз все не так. Джордан умерла мгновенно. У нее не было ни одного шанса. Хани — не Джордан. — Он хватает меня за плечи и поворачивает к ней. — Посмотри на нее. У нее сильное сердцебиение, ей просто необходимо отдохнуть, перед тем как она проснется, и спросит тебя, из-за чего весь этот шум.

Слезы бегут по моим щекам. Я так отчаянно хочу верить, что он прав, что все не так, как в прошлый раз, но почему тогда она не просыпается? Я смахиваю слезы, нацелившись быть сильным для нее, как она была для меня. Но, будь я проклят, я хочу убежать куда-нибудь и спрятаться, уйти с головой в работу, что угодно, чтобы отогнать эту ужасную боль.

Но есть только одно средство, что избавит меня от боли, и это Хани.