Unknown

Один из репортёров спросил Алински, что он собирается делать дальше с доверенностями. „Честно говоря, я ещё не знаю, — ответил тот.

— Конечно, у меня есть планы, но вы же понимаете, что такие начинания открывают свои возможности, о которых даже не думал.

Знаете, мы можем оторваться. По полной“».

Всё это было неисхоженной территорией. В прошлом несколько человек приходили на собрания акционеров, чтобы высказать своё мнение, но в лучшем случае это были незначительные раздражители.

Никто ещё не организовывал кампанию, чтобы использовать доверенности в социальных и политических целях.

Старый добрый истеблишмент сделал свой вклад, как обычно.

Верхушка корпорации стала искать со мной встречи.

Их тревожные вопросы убедили меня в том, что у нас есть бритва, способная разрезать золотой занавес, который защищал так называемый частный сектор от столкновения с общественными обязанностями.

Бизнесс-издания добавили своих жестоких нападок и убедили меня окончательно (см. прим. 15). Во всех моих войнах с истеблишментом не было такого отклика.

Я знал: страшилка доверенностей таила в себе динамит.

Но где? Вопрос «где» означал «как».

Блуждая по этим джунглям в поисках какого-нибудь паттерна власти, я начал замечать разные вещи. Смотрите! DuPont владеет изрядным куском Kodak, а также этой и той корпорацией.

А эти взаимные фонды! Они вложили в акции более 60 миллиардов долларов, и среди их активов есть Kodak.

В конце концов, у взаимных вкладчиков тоже есть регулярные встречи и доверенные лица.

Предположим, что у нас есть доверенности в каждой корпорации Америки, и предположим, что мы боремся с корпорацией X, и предположим, что у нас также есть доверители от различных корпораций с акциями корпорации X, и доверители от других корпораций, которые имеют акции в корпорациях, имеющих акции корпорации X.

Вскоре возможности уже опьяняли меня.

Можно было начать играть на всей доске Уолл-стрит вдоль и поперёк.

Можно было обратиться, скажем, в корпорацию Z, указать на свой пакет акций, упомянуть, что у вас есть определённые претензии к ним за некоторые из их неудачных политических операций, но что вы готовы забыть о них (на время), если они используют свои акции для оказания давления на корпорацию Q ради влияния на корпорацию X.

Тот же рычаг давления можно применить и к самой корпорации Q.

Можно было заключать свои сделки внизу и наверху.

В вашу пользу всегда работали корыстные интересы корпораций и тот факт, что они ненавидят друг друга.

Это я назвал бы «корпоративным джиу-джитсу».

Недавно я был на обеде с несколькими президентами крупных корпораций, и один из них выразил опасение, что я смотрю на вещи только с точки зрения власти, а не с точки зрения доброй воли и разума.

Я ответил, что, когда он и его корпорация обратятся к другим корпорациям с позиций разума, доброй воли и сотрудничества, а не пойдут на хитрость, вот тогда я с удовольствием продолжу разговор.

Тема была закрыта.

Доверенности представляли собой ключ к участию для среднего класса.

Но вопрос заключался в том, как это организовать. Воображение отжило своё. Теперь на сцену должны были выйти случайность, необходимость или и то и другое.

Я всё время повторял: «Случай, случай, ну где же ты, чёрт возьми?» И тут случилось! На первой полосе газеты Los Angeles Times появилась статья о тактике доверенных лиц.

Вскоре на нас посыпалась почта, в том числе мешки с доверенностями различных корпораций.

Одно из писем гласило: «У меня есть 10000 долларов для инвестирования. Какие акции мне следует купить? Какие доверенности вам нужны? Стоит ли мне купить Dow Chemical?»

Но два самых важных письма стали причиной случая, который указал на следующий шаг.

«Свои доверенности прилагаю.

Интересно, слышали ли вы о ком-нибудь ещё в моём пригороде? Если да, то я был бы признателен получить их имена и адреса, чтобы я мог созвать собрание для своих и организовать отделение „Доверенности для людей“ Долины Сан-Фернандо».

Во втором письме говорилось: «Я за, но не понимаю, почему вы должны иметь право решать, какие корпорации должны быть атакованы, — в конце концов, это наши доверенности, и мы хотели бы иметь голос на этот счёт.

Кроме того, мы не понимаем, почему вы должны ходить на заседания совета директоров с нашими доверенностями, — почему мы не можем ходить сами, конечно, организованно и уже зная, чего мы хотим, но хотелось бы присутствовать».

Именно эти два письма как бы распахнули двери.

Ну конечно! Многие годы я повторял, что власть с людьми!

Как глуп же я был?

Вот оно! Вместо того чтобы устраивать ежегодные представления, как у Eastman Kodak во Флемингтоне, штат Нью-Джерси, где компания привозит автобусами десятки держателей акций в актовый зал государственной школы, — за оплаченный выходной день и бесплатный обед (да ещё и скудный) они «отдают свои салюты Гитлеру» и возвращаются в Рочестер, — давайте заставим их проводить собрания в Ньюарке или Джерси-Сити в парке для игры в мяч, или под открытым небом в Атлантик-Сити, где могут присутствовать тысячи и тысячи держателей доверенностей.