Unknown

- Нет, - качает головой Джереми. - Нас растили раздельно. У моего отца были странные представления о родительстве. Его мораль и ценности не воспринимались остальным миром. Никогда. Если ты считаешь меня монстром... Ну, я и близко не стою рядом с ним.

- Тем не менее ты держишь его в компании, - говорю я. - Почему?

- Держи друзей близко, врагов еще ближе, - цитирует Джереми. - А семью ближе всего. Я уничтожил империю отца, прежде чем он узнал, что это я. До того, как он узнал, как высоко поднялся его младший, когда освободился от его тиранической власти. Я получил влияние над ним. Силу. Но у него всегда был острый ум. Он был жестоким, но умным. Добросовестным, но расчетливым. Я не мог избавиться от такого ресурса. Поэтому я использовал его в своих интересах. Я сделал его зависимым от меня. Я показал ему, как я получил контроль над каждым аспектом его жизни, прежде чем сокрушить его. И, исходя из этого, он стал моим доверенным советником. Он оценил силу своей собственной крови. Это укрепило его эго.

- Что насчет твоих старших братьев? - спрашиваю я. - Чарльз сказал, что у тебя есть двое.

- Чарльз сказал тебе это? - размышляет Джереми. - Ну, он мог бы быть лучшим источником информации о моем прошлом. Что еще он сказал?

Я кусаю губы, осторожничая. Я не хочу сдавать Чарльза.

- Лилли, - мягко говорит Джереми. - Не волнуйся. Чарльз обладает абсолютным иммунитетом во всем, что он делает или говорит. Мы знаем друг друга достаточно долго, так что я ценю его мнение. Иногда, хотя и не так часто, я приходил к нему за советами. Он знает, как обстоят дела. Он знает то, что может тебе рассказать. И то, чего он не может.

- И то, чего не может? - спрашиваю я. - И что же?

Джереми делает пренебрежительный жест.

- Мелочи по сравнению со всем остальным, что ты уже знаешь.

- Хорошо, - говорю я. - Но сначала скажи мне, как много он знает обо мне? Он стоял сложа руки, пока ты заставлял меня голодать в солярии?

Я не хотела ранить его. Но кажется слова производят именно такой эффект. Джереми отступает всего лишь на дюйм. Но этого достаточно, чтобы я заметила.

- Прости, - говорю я. - Я не должна была...

- Нет, - отрезает Джереми и трясет головой. - Ты должна, и ты сделала. Ты имеешь полное право. Ты хочешь честности, Лилли,  так вот она: мне больно думать о том, чему я тебя подвергал. Я жил, ни о чем не сожалея. Я владею своими действиями. Я не оставляю все на волю случая. Но все, что я сделал с тобой? Я сожалею об этих вещах.

- И все-таки..., - он шагает ко мне и ласкает по щеке. - И все-таки, как бы это ни было искажено, все это стоило того, чтобы привести нас к этой точке. Поэтому я сожалею о том, что сделал.

Он криво улыбается.

- ...но не слишком.

- Я понимаю, - говорю я, положив свою руку на его. - Но это не значит, что я прощаю тебя.

- Нет! Ты никогда не простишь меня, Лилли. Не за то, что я сделал. Это прошлое искупление. Я не настолько слеп и высокомерен, чтобы не видеть этого. То, что мы имеем между нами, запятнано прошлым, да, но будущее имеет значение. Меня беспокоит будущее, потому что это единственное, что находится под нашим контролем.

- Мне нравится, когда ты так говоришь, - говорю я ему. - Так напористо. Так страстно. Так ярко выраженно и убежденно. Это надо видеть, и да...

Я отворачиваюсь.

- Я многого еще не знаю.

- Так спроси, - говорит он, следуя за мной обратно к кровати. - Ты убедила меня. Спроси, и я скажу тебе правду.

- Начнем с недавнего. У тебя есть близнец?

Без колебаний.

- Да.

- Он врач?

Опять же без паузы.

- Да.

- Настоящий врач?- подчеркиваю я.

Джереми улыбается.

- Да.

- Как давно вы знаете друг друга?

- Около пятнадцати лет.

- И что он думает об..., - я жестом обвожу рукой комнату. - Об этом. Всего, чего ты достиг? Всего, что ты построил для себя?

- Я не знаю, - говорит Джереми. - Мы с ним плохо ладим.

- Почему?

- Ревность? Может зависть? Он был воспитан в бедности и видел образование своим единственным выходом, - Джереми усмехается. - Может быть немного как ты. Узнав о нем, я искал его. Пятнадцать лет назад он только-только закончил медицинскую школу, в то время как я уже возглавлял Стоунхарт Индастриз. Он всего добивался кровью и потом. А на счет меня он думал, раз я был воспитан нашим настоящим отцом, мне всё предоставили на блюдечке с голубой каемочкой. И убедить его было невозможно.

- Это он диагностировал Пола? - спрашиваю я. - Поэтому он называет тебя доктором Телфэр?

Джереми улыбается.

- Проницательная. И хорошая догадка. Но нет. Пол назвал меня так, потому что я так ему представился.

- Ты использовал имя брата?

- В то время было удобно, - Джереми пожимает плечами. - Это помогло мне обучить его.

Опять это слово: обучение. Как будто Джереми не расценивает Пола или своего отца, как реальных людей. Вместо этого он видит их как лабораторных крыс. Мурашки пробегают по спине.

- Я расстроил тебя, - говорит он.

- Я в порядке, - говорю я ему. Я обхватываю свое тело руками. - Зачем ты привез меня к нему?