Unknown

Почти личный разговор заставил меня пересмотреть свое мнение об отношении начальника. Я вышла из кабинета в растерянности, и спустя два дня все еще не могла определиться со своими чувствами. Однозначным оказалось только одно: желание уволиться пошло на спад.

Из задумчивости меня вывела Лона, потребовав мнение о сапожках, которые сели по ноге так, будто были рождены для служения моей сестре. Они выглядела замечательно, и соответственно стоили, но меня смутило даже не это, а каблук, который для курьерской работы оказался явно высоковат. И я об этом, на свою голову, сказала. Как выяснилось, вопрос был дежурным, от меня ждали чего-то вроде «вау, бомба, бежим на кассу», и честное «не подходят» встало на пути у разогнавшегося состава. В итоге, на меня не преминули накинуться с обвинениями:

— Ты можешь просто порадоваться? Без вот этого всего, — возмутилась мама.

Она зачем-то покрутила пальцем, будто обозначая, какой ареол затрагивает мой пессимистичный подход к жизни. Ну а я, разумеется, в ответ тоже вскипела. Ну как же так? Неужели невозможно выразить вслух беспокойство без того, чтобы быть обвиненной в препятствовании?

— Да, экая я эгоистка. Волнуюсь, что Лона за день стопчет ноги или разобьется, пробегая по очередному эскалатору. Если вы уже все решили, зачем было спрашивать? Я стою, никому не мешаю и искренне верю, что вы обо мне помните. Не нужно это доказывать: я никуда не денусь, — не сдержавшись, фыркнула.

Мама уже открыла рот, чтобы ответить на мой выпад, но, пока мы не разругались в пух и прах, вмешалась сестра:

— Я очень ценю твое мнение. Спасибо огромное! — и начала стягивать сапоги. Неохотно — только из-за меня. — Между прочим, Уль, я думаю, тебе тоже нужна новая обувь, — продемонстрировала она истинно женское коварство. Оказывается, вытащить меня в магазин под невинным предлогом было частью хитрого замысла! — Помощник директора «ГорЭншуранс» не может разгуливать по приемной в туфлях с дырами на мысках.

Это имело смысл, но моя внутренняя скряга все равно взбунтовалась: какие туфли? Я хочу, чтобы у меня было жилище, куда не брезгуют ходить сантехники и электрики. До безобразия надоел скрип половиц из коридора, антисанитария, пьяные крики прямо за стенкой и опасный район, где по вечерам передвигаться по улицам можно только глубоко натянув капюшон куртки… По сравнению с этим туфли — сущий вздор.

— Давай же, Уля, — не сдавалась Илона. — Ты не приживешься на месте помощника Гордеева, если будешь пренебрежительно относиться к своему внешнему виду. Посмотри на него самого, на Катерину, если угодно. Вы теперь представляете компанию, и не какую-нибудь, а очень солидную!

Шах и мат. Она надавила на больное: я не соответствовала должности помощника Гордеева. Да, он понимал, кого берет на работу, но разве испытательный период не означал, что нужно убедить руководство в уместности моего пребывания на этой должности? Без старательности, понятное дело, никуда, но и внешний вид играл свою роль.

— Хорошо, — согласилась я неохотно и принялась осматриваться.

А дальше… не знаю, что на меня нашло, но я взяла с полки ярко-красные лодочки на высоченном каблуке и примерила. Ходить в них было ужасно неудобно, но теперь, когда в мои обязанности входило не бегать по всему городу, а красиво сидеть на стуле, я могла себе их позволить. Благодаря неудобной колодке они оказалось недорогими, что окончательно подвело черту под моим специфическим выбором.

Не понимаю, почему никто не отплатил мне сторицей и не сказал, что шансов убиться в таких туфлях у меня примерно в пять раз больше, чем у Илоны в любых сапогах? Тем более что до того момента я ни разу не вставала на высокие каблуки. Даже на выпускном, даже несмотря на 157 сантиметров роста.

Возможно, их честность спасла бы меня от одного из самых фееричных фиаско в жизни.

***

О своем выборе пришлось пожалеть уже на следующий день. Реакция Катерины была вполне предсказуема: только я начала доставать новенькие, блестящие туфли из коробки, как она вперила в меня взгляд и стала ждать. Стервятник почувствовал добычу. Она прилагала массу усилий, чтобы смолчать, но как только я нетвердо поднялась на ноги, чувствуя себя цыпленком с дрожащими лапками, как эта негодяйка расхохоталась в голос. А я, едва обратив внимание на этот печальный факт, с удивлением замерла на месте. В магазине все казалось как-то иначе, а тут знакомая мебель вдруг стала такой низенькой, пол — далеким. Впечатляло. Но ведь с этого все начинали. Чем я хуже?

Навеселившись вдоволь, Катерина посоветовала мне пройтись, чтобы почувствовать пол под ногами. И сочувствующе цокала языком каждый раз, когда я подворачивала ногу. Наконец, я плюхнулась на стол (благо с каблуками это было удобно) и сбросила свою красивую обновку.