Unknown

Короткие гудки. Что-то мой дорогой братец иногда слегка переигрывает, мне кажется. Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, не думаю, что речь пойдет о производстве. Пишу ещё одну записку Ольге, она подробнее, я не знаю, когда сюда вернусь, а скоро гудок. Скидываю ей и быстро выхожу из цеха, дорогу к кабинету Гилберта я уже знаю, хотя внутри ещё не бывал. Табличка «Гилберт Грифитс. Секретарь». Два удара в дверь.

— Войдите.

Холодный жёсткий голос. Открываю дверь и не торопясь захожу, оглядываюсь. Неизменное окно на реку, много полок с книгами и конторскими журналами. Солидный двухтумбовый стол тяжёлого темно-коричневого дерева. Гилберт стоит у окна и смотрит куда-то на тот берег реки. Терять даром время он не стал.

— Клайд, речь пойдет не о производстве, с этим все ясно.

Подхожу к столу и кладу руку на спинку стула.

— Позволишь сесть, Гилберт?

Он кивнул и сам сел напротив меня, сцепив руки и устремив мне в лицо пристальный взгляд.

— Гилберт!

— Слушаю.

— Что ты с ним сделал, ты, чудовище?!

— Сондра, почему ты позвонила мне? Что я мог с ним сделать, с твоей тенью, с твоей верной собачкой…

— Замолчи!

— И повесить трубку?

— Нет… Нет… Подожди… Гил, я не…

— Что случилось, Сан? Где ты сейчас?

— На Двенадцатом, я только что получила письмо. Я прочитаю тебе…

Гилберт снял с шеи цепочку, на которой висел ключ, им он открыл ящик стола, повозился внутри, открывая ещё что-то. И молча положил передо мной чуть смятый листок бумаги.

— Читай.

Осторожно беру, расправив его. Резкие, словно изломанные страданием буквы, слова.

«Пора прекращать эту затянувшуюся ошибку. Мою, не твою. Гилберт.»

Очень медленно кладу письмо на стол, по спине прокатился озноб. Чем-то очень мрачным повеяло от этой короткой строчки.

— Это письмо я написал ей за полгода до твоего появления здесь. Помнишь мой рассказ о ее первом пудельке?

— Помню, Гил. Рассказ был о тебе.

Он дёрнул уголком рта, услышав это, кивнул.

— Обо мне. Теперь же ты написал ей практически такое же письмо. Как, Клайд?

— Что?

— Как так могло получиться?

Я шумно вздохнул, переводя дыхание. Оглянулся.

— Что ты ищешь?

— Гил, выпить есть? Такой, знаешь, симпатичный гранёный графинчик, а в нем односолодовый лет двадцати…

Братец удивлённо приподнял брови, подумал… И поставил на стол помянутый сосуд, вытащив его откуда-то снизу, рядом звякнули два стакана толстого стекла. Приглашающий жест.

— Я не знаю, Гилберт. Просто совпадение. Она играла с тобой… Потом со мной…

— Прочитав письмо, она решила, что я тебе рассказал о нашем прошлом и показал это.

Он кивнул на листок, все ещё лежащий на краю стола. Я придвинул его ближе к Гилу.

— Почему оно оказалось у тебя?

— Она вернула его тогда, кинула в лицо на глазах у всех, со смехом. Смех был сквозь слезы.

— Понятно… — сказал я, чтобы сказать хоть что-то.

Чуть пригубил холодный жгучий напиток, Гил задумчиво смотрит на свой стакан, не отпивая.

— А мне не понятно, Клайд.

Молчу. Мой черед смотреть на игру темного напитка.

— Ты ведёшь себя… Не как Клайд.

Последние слова он выговорил с усилием. Я приподнял брови, скрывая за этим секундное замешательство. Сердце заколотилось… Не молчать.

— Но я — тут.

Он усмехнулся, небрежно махнув рукой.

— Это ты можешь сказать бедняге Лигету или…

Гилберт осекся, и широко раскрыл глаза.

— Вот оно что… Если кто и знает ответ, так это…

Острие карандаша упёрлось Гилберту под подбородок, медленно нажало. Глаза в глаза. Он застыл, не мигая. Не дыша. Мой тихий голос.

— Убью. Прямо сейчас. Тихо выйду отсюда и мы с ней успеем покинуть город до того, как кто-то чтo-то сообразит. Понял? Если да, мигни.

Веки медленно опускаются. Карандаш не двигается.

— Роберта — неприкосновенна. Ни слова, ни звука, ни вопроса. Нигде. Никем. Никогда. Понял?

Движение век повторяется.

— И, да — она знает ответ. Она смотрит прямо в душу, Гил. Понимаешь, о чем я?

Карандаш убран. Гилберт усмехается очень паскудно и извлекает руку из-под стола, в ней все это время был компактный ''зауэр'', направленный мне в живот, он был готов стрелять через тонкую перегородку. Мы молча переглянулись, оценив друг друга.

— Почему не стрелял?

— Почему не ударил?

И оба практически одновременно пожали плечами. Гилберт оттянул пальцем воротничок, осторожно пощупал под подбородком, покачал головой. Весьма сноровисто вернул пистолет обратно в кобуру, я положил карандаш обратно в стаканчик. Мысленно чертыхнулся, послала же судьба брата-акробата… Чуть не угробили друг друга. После паузы Гилберт невозмутимо продолжил, словно ничего не случилось.

— На ужине будет Констанция. Помнишь ее?

— Смутно, мы почти не виделись. Кто она?

Гилберт помолчал.

— Она моя Роберта, Клайд. Умеет смотреть прямо в душу. Если понял, мигни.

Он с усмешкой посмотрел на меня. Я невозмутимо опустил веки.

— И вот что… Белла мне звонила вчера утром, с Двенадцатого. Сондра пыталась покончить с собой, перерезать вены куском стекла.

— После разговора с тобой?

— Да.

— Что ты ей сказал?

— Где он, Гил? Я просила Харлея заехать к Клайду, он там больше не живет!

— Вот как?

— Ты издеваешься?

— Нет, Сан…

— Не смей меня так называть!

— Как скажешь… Но просто послушай…