Unknown

События последних пяти минут совершенно ошеломили меня, однако моя голова, как это ни парадоксально, оставалась ясной. Просто в ней не было места для мыслей, предположений, облегчения, радости или даже переживаний – единственное, что у меня пока еще сохранилось, – это способность действовать в чрезвычайной обстановке. Схватив чепец, я нахлобучила его на голову и, подтыкая под него волосы, направилась к выходу. Вдвоем с миссис Фиг мы точно сможем задержать солдат достаточно долго, чтобы...

Этот план, наверное, и сработал бы, если бы я, ринувшись на лестничную площадку, в буквальном смысле не столкнулась бы с Вилли, который скачками поднимался по лестнице и со всей силой налетел на меня.

– Матушка Клэр! А где папа? Там...

Он обеспокоенно схватил меня за руки, когда от столкновения я пошатнулась назад, но, услышав звук, донесшийся из коридора позади площадки, обернулся... отпустил меня и выпучил глаза.

В конце коридора, футах в десяти, стоял Джейми, а рядом с ним – Джон, бледный как полотно и с такими же выпученными глазами, как и у Вилли. Но это их сходство (каким бы поразительным оно не было) не шло ни в какое сравнение с тем, как походили друг на друга Джейми и девятый граф Элсмир. Заметно возмужавшее, посуровевшее лицо Уильяма утратило все следы детской мягкости, и с двух концов коридора друг в друга вперились кошачьи синие фрейзеровские глаза, заключенные в массивные крепкие кости МакКензи. Кроме того, Вилли уже достаточно вырос, чтобы ежедневно бриться, и потому знал, как он выглядит.

Губы шокированного Вилли беззвучно шевелились. Он бросил на меня дикий взгляд, снова посмотрел на Джейми, вернулся ко мне – и прочел написанную на моем лице правду.

– Кто вы? – хрипло спросил он, обращаясь к Джейми.

Я увидела, как, игнорируя шум внизу, Джейми медленно выпрямился.

– Джеймс Фрейзер, – ответил он, сосредоточив на Уильяме горящий напряженный взгляд, – он словно пытался впитать в себя каждую частичку картинки, которую больше никогда не увидит. – Ты знал меня как Алекса МакКензи. В Хилуотере.

Уильям моргнул, потом моргнул еще раз, и тут же переместил взгляд на Джона.

– А кто... кто, черт побери, тогда я? – спросил он сорвавшимся в конце вопроса голосом.

Джон открыл рот, но ответил Джейми.

– Ты вонючий папист, – произнес он очень отчетливо, – и при крещении я назвал тебя Джеймс.

Тень сожаления пронеслась по лицу Джейми и исчезла.

– Это единственное имя, которое я имел право дать тебе, – тихо добавил он, глядя на сына. – Я сожалею.

Левой рукой Вилли безотчетно шлепнул себя по бедру в поисках шпаги. Не найдя ее, он хлопнул себя по груди. Его руки так сильно дрожали, что он не мог расстегнуть пуговицы: Уильям просто сгреб ткань и, порвав рубашку, засунул руку за пазуху. Нащупав то, что искал, он стянул это через голову и тут же швырнул предмет в Джейми.

Джейми инстинктивно поднял руку, и деревянные четки врезались в нее; бусины, запутавшись в пальцах, закачались.

– Будьте вы прокляты, сэр, – дрожащим голосом произнес Вилли. – Катитесь в ад!

Будто слепой, он наполовину отвернулся, но тут же крутанулся на каблуках к Джону.

– А ты! Ты знал, так ведь? И ты тоже катись к черту!

– Уильям... – Джон беспомощно протянул к нему руку, но, прежде чем успел что-нибудь сказать, в коридоре внизу раздались голоса и послышался топот на лестнице.

– Сассенах... задержи его! – донесся до меня сквозь гвалт резкий и ясный голос Джейми.

Я неосознанно послушалась и схватила Вилли за руку. Совершенно ошеломленный, он взглянул на меня, открыв рот.

– Что... – но голос утонул в грохоте шагов на лестнице и победного клича первого красномундирника:

– Вот он!

Площадку вдруг запрудили тела, которые напирали и толкались, пытаясь протиснуться мимо нас с Уильямом в коридор. Но, несмотря на толчки и запоздалые попытки Вилли освободиться, я вцепилась в него мертвой хваткой.

Внезапно крики смолкли, и давление тел немного ослабло. В суматохе мой чепец сбился на глаза, и, держа Вилли одной рукой, другой я сняла головной убор и бросила на пол. У меня было ощущение, что мой статус респектабельной женщины уже не будет играть никакой роли.

Смахнув предплечьем растрепанные волосы с глаз, я снова вцепилась в Вилли, хотя это было в общем-то лишним, поскольку он, казалось, окаменел. Красномундирники переминались с ноги на ногу, явно готовые наброситься, но их что-то сдерживало. Немного повернувшись, я увидела Джейми: одной рукой он обхватил Джона Грея за горло, а другой приставил пистолет к его виску.

– Еще один шаг, – сказал он спокойно, но зычно, – и я всажу пулю в его мозги. Думаете, мне есть, что терять?

На самом деле, учитывая, что мы с Вилли стояли прямо перед Джейми, ему было, что терять. Но солдаты-то этого не знали, а, судя по выражению лица Вилли, он скорее вырвал бы себе язык с корнем, чем выдал правду. А еще я подумала, что в данный момент ему было наплевать, если Джейми действительно убьет Джона, а потом погибнет сам под градом пуль. Рука Уильяма под моей ладонью застыла, словно железо: да он бы сам убил тех двоих, если бы мог.