Unknown

Рейн кивнул. Он опасался, если откроет рот, выскажет все, что думает и далеко неприличными словами. Но Эль не смотрела на него, она устремилась к беседке, а оттуда ей навстречу уже кто-то шел.

Рейн сжал зубы, ладонь сдавила рукоять ятагана. Ярость рыком рокотала в горле, перед глазами плясали красные круги. Из-за них Рейн и посчитал, что его обманывает зрение, когда различил в фигуре ночного гостя женские черты.

— Эльмидала, — едва гость заговорил, сомнения развеялись – это была девушка. — То есть я хотела сказать Богиня.

— Глупости, — отмахнулась госпожа. — Зови меня Эль. Позволь хоть на краткий миг ощутить себя обычным человеком.

Девушки встали друг напротив друга. Не будь на Эль порошка, они бы обнялись. Ревность схлынула, едва Рейн узнал гостью. Эль познакомилась с ней на вечере в честь дня рождения императора. Ее звали Марика.

Одновременно с облегчением он испытал стыд. Глупец! Подозревал госпожу не пойми в чем, а она всего лишь нуждалась в общении. Желательно с кем-то не из дворца. Это ее шанс ненадолго притвориться нормальной. Знать бы еще, как Марика пробралась во дворец. У нее должны быть влиятельные друзья. Без чужой помощи сюда не проникнуть.

Со своего места Рейн не видел девушек, укрывшихся в беседке, зато слышал разговор. В ночной тишине их голоса звучали звонко и чисто, и он невольно подслушал их беседу.

Болтали о пустяках, интересных только девушкам. Но сплетни, так или иначе, крутились вокруг наследника Гайдиара. Причем разговор к нему раз за разом сводила Марика. Эль этого не замечала, но Рейну показался странным столь настойчивый интерес.

— Ты хочешь познакомиться с Гаем? — удивилась Эль просьбе подруги представить ее принцу. — Боюсь, реальный наследник далек от того, каким его рисуют.

— Вы не ладите? — догадалась Марика.

— Это беда всех детей императора. Он позаботился о том, чтобы мы ненавидели друг друга сильнее, чем его. Так мы не объединимся против отца. Мы с Гаем единственные, кто общался в детстве.

— Что вас развело?

— Я стала живым воплощением Богини, — голос Эль звучал глухо, словно шелест сухих листьев по мостовой.

— И вам запретили общаться?

— Мы поссорились еще до того. У него была возможность спасти меня, но он струсил.

Рейн терялся в догадках, каким образом Гай мог помочь Эльмидале. Этот вопрос волновал не его одного – Марика спросила о том же.

— Теперь я понимаю, что это было ошибкой, и Гай поступил верно, отказав мне.

— О чем ты просила?

— Существует всего один шанс не участвовать в выборе воплощения Богини – лишиться невинности. Богиня должна быть девственна. Это важное условие.

— И ты попросила брата лишить тебя невинности?!

Рейн удивился не меньше Марики. Наверное, Эль была в отчаяние, раз решилась на подобное.

— Он – единственный, кому я доверяла. По сути, единственный, с кем я общалась. Мне не к кому было пойти, кроме него. Но Гай отказал не потому, что он мой брат. Брачные союзы между братьями и сестрами в правящей семье не редкость. Первой женой императора была его сестра. Так мы сохраняем чистоту крови. Я всегда знала, что Гай не против быть со мной, потому и надеялась на его помощь. Но он испугался, что все всплывет, и его лишат статуса наследника. Расположение императора оказалось ему дороже меня. На следующий день я стала воплощением Богини.

«И теперь он не дает тебе прохода», — добавил Рейн про себя. Осознал, от чего отказался да поздно. Эль не из тех, кто нарушит запрет. И дело не в страхе перед наказанием. Он наблюдал за ней в храме. Религиозный экстаз в ее глазах не был поддельным. Эль искренне поклонялась Богине, запрет на прикосновения для нее не просто слова. Это часть ее веры.

Девушки могли болтать ночь напролет, но Рейн, кашлянув, напомнил о своем присутствии. Эль поняла сигнал и начала прощаться. Напоследок девушки договорились встретиться на гонках. Пообещав там познакомить Марику с Гаем, Эль покинула беседку. Они с Рейном торопились вернуться в покои, а потому поздно заметили приближение патруля. Их обнаружили.

— Бежим, — Эль первой сорвалась с места.

Они петляли, запутывая след, но жандармы подобно гончим псам шли по пятам. Топот их сапог по мраморному полу разносился по залам гулким эхом. Было страшно и вместе с тем весело. У Эль от азарта погони раскраснелись щеки и сверкали глаза. Сейчас она мало походила на бездушную статую, какой Рейн увидел ее в первый раз.

Когда стало ясно, что им не сбежать, Рейн придумал новый план:

— Госпожа, прячьтесь, — сказал он. — Пусть жандармы схватят только меня.

Она скрылась за стеной. В том, что Эль доберется до покоев, Рейн не сомневался. Она прекрасно ориентировалась во дворце.

Жандармы накинулись на него как стервятники на мертвую корову. Сбили его с ног, пару раз пнули, чтобы не дергался, и лишь потом удосужились спросить, кто он таков и почему разгуливает по дворцу ночью. Едва дыша после побоев, он рассказал небылицу о бессоннице.

— Кому ты принадлежишь, невольник? — жандарм наступил Рейну на руку – еще немного и переломает пальцы.

— Моя госпожа – живое воплощение Великой Богини, — прохрипел он с пола.