Unknown

— Сущий пустяк. Хочу жить, — едва она поняла интерес собеседника, говорить стало легче. — Я укажу местоположение монастыря, где выращивают дишканди, а ты отпустишь меня.

Дарквинн задумался. Он не торопился соглашаться, но Марика уже окончательно взяла себя в руки. Годы обучения контролю над эмоциями сыграли роль. Сейчас она почти равнодушно реагировала на близость следователя. Только его безразличие к ней слегка задевало.

Марика ни капли не сомневалась: ответ будет положительным. Слишком долго следователь шел к цели, чтобы отказаться от нее.

— Допустим, я соглашусь, — сказал он. — Что ты будешь делать, когда я тебя отпущу?

— Уж точно не убивать. Можешь не верить, но удовольствие я от этого не получаю.

— Тогда почему продолжаешь?

— Потому что слабая. И еще трусиха. Не смогла пожертвовать собой ради других.

— А сейчас, выходит, передумала?

— Обстоятельства заставили, — Марика говорила без стеснения. Неприятно демонстрировать себя с неприглядной стороны, но время лжи прошло. Откровенность – единственный ее союзник.

— Когда травила посла Эльфантины, тоже о себе думала?

— Я его не травила. Если б знала, что Саби задумала, не стала бы участвовать. Уговор был только о том, чтобы подбросить Инге флакон. Об убийстве речи не шло.

— Хочешь сказать, ты невиновна.

— Виновна, — Марика отвела взгляд. — Я была там и ничего не сделала. Поверь, я не строю иллюзий насчет себя.

— Хорошо, — кивнул Дарквинн, и ей стало легче дышать. — Я согласен на сделку.

Глава 32. Кто виноват

?

Быть частью толпы, влиться в поток, означает идти туда же, куда и все. Толпа не прощает инакомыслия. Всех, кто придерживается другого направления, она безжалостно топчет. Марика не сопротивлялась, позволяя течению себя подхватить. Каплей примкнула к бурной реке, где улица была руслом, а дома – берегами.

Рядом шел Дарквинн. Чтобы не потеряться, они держались за руки. Их пальцы переплелись узлами макраме – захочешь, не распутаешь. Она и не хотела. Удивительно, но прикосновение врага дарило уверенность, успокаивало и поддерживало. Это было катастрофически неправильно. Марика корила себя за слабость, но лишь крепче сжимала руку следователя, жалея, что он носит перчатки. Они напоминали, как далеки миры человека и солнечного, как высока и широка стена между ними. Не перепрыгнуть ее, не обойти.

— Большей глупости я не совершал, — произнес Дарквинн. Всю дорогу он только и делал, что ворчал. — Заявиться туда, где полно жандармов, которые, вероятно, ищут тебя – верх безрассудства.

— Мы должны встать так, чтобы Эль нас видела, — сказала она.

— Превосходно! Мы еще и в первые ряды полезем. Так нас точно заметят.

Марика вздохнула. Хоть Дарквинн негодовал, всячески демонстрируя негативное отношение к затее явиться на ритуал освобождения, он позволил пойти и даже вызвался ее сопровождать. Необходимость выслушивать брюзжание следователя низкая цена за помощь. Марика была готова заплатить дороже.

Дарквинн умело маневрировал в толпе, словно рыба в родной водной стихии. Благодаря ему они быстро продвигались вперед. И вот уже замаячила куполообразная крыша храма Великой Богини. Снаружи храм походил на гигантский шатер. Только купол был не из ткани, а из камня, и поддерживали свод колонны, обхватить которые человеку не хватит длины рук.

К входу вели одиннадцать ступеней, по числу лет пребывания живого воплощения Богини на земле. Каждая – прожитый ей год. Глядя на них, Марика едва сдерживала слезы. Эль даже этой малости не досталось. Воплощением Богини она пробыла всего четыре года.

В храм не пускали. Там жрецы и Богиня готовились к ритуалу. Люди собирались у подножия лестницы, аристократы – в первых рядах. Туда же протолкнулись Марика с Дарком.

Услышав бой барабанов, Марика не сразу поняла, что стучат они, а не ее сердце. От напряжения кровь звенела в ушах. Она до хруста сжала руку Дарка. Он терпел молча, не пытаясь высвободиться.

Барабаны умолкли, и на площадку перед входом в храм вышла Эльмидала. Одежды на ней было меньше, чем обычно. Видимо, чтобы люди в последний раз полюбовались ее прелестями. Прозрачная белая туника из двух полос ткани, соединенных в районе шеи, едва достигала середины бедра. В этом наряде Эльмидала выглядела особенно беззащитной.

Бледными тенями за ней шли жрецы, тоже одетые в белое. Они подвели Эль к золотому креслу, щедро украшенному цветами. Усадили и встали позади.

По периметру площадки выстроились жандармы. Ими руководил наследник Гайдиар собственной персоной. Марика не сразу узнала принца. Он выглядел осунувшимся. Глаза запали, губы превратились в блеклую линию, так сильно он их сжимал. Жесткий взгляд синих глаз сканировал толпу, и Марика втянула голову в плечи, надеясь, что наследник ее не вспомнит.

Следующий час люди вереницей тянулись к креслу, складывая у его подножия дары Богине. Марика тоже прихватила подарок. Она была не оригинальна, выбрав, как и большинство, апельсин. Но тот был лишь предлогом, возможностью приблизиться к Эль, дать ей понять, что в этот час она не одинока.