Unknown

-Шишнадцать тебе Виталька. Мужик уже. – Бормочет смущённо. Не понимаю я что-то. Ну, так-то да, мужик вроде как, а ружьё мне не дают! Да всё как с дитём малым, а я может уже мужик такой что ойёйой какой мужик! Да и жениться я хочу, опять же, хозяйство, детей как бы. С Любаней естественно. Нафиг мне кто ещё? Любаню мне надо..., хотя как-то я ведь не рассматривал других кандидатур. А то может, ошибку делаю, а? О! Так вот, наверное, в чём дело! Раз я задумываться стал над такими вот штуками странными, то может это я шире смыслить стал? Как бы взрослее, что ли там я не знаю…

-Мы вот чего вчера с Набольшим говорили, да Старейшина тоже тем же мыслит…, мммм…

-Чего мычишь-то бать? – Действительно, чего-то мычит, ничего не говорит и не понять нифига, чего он мычит. Может…., ай…

-Цыц! – Всё, смущаться уже не хочет батя мой, затрещину влепил, ухх…, больно-то как блин…

-Да я чё, я ничё, молчу я… - Вроде оттаял, извинения прошли нормально. Так чего ему надо-то от меня? Мож и мне ружьё дать решили? Ух! Вот Любанька-то подивится!

-Сейчас старейшина и набольший из дому выйдут, узнаешь всё. А теперь поди умойся, да оденься поприличнее. Событие сегодня у нас. У всех.

Ух! Точно ружьё дадут! Да, наверное, и Петьке и Сёмке, да всем нам, наверное, дадут. Хотя Сёмке ружьё рановато, пожалуй. Малый он совсем. Пятнадцать ему всего только, несмышлёныш ещё.

Умываться оно конечно хорошо, да вода у нас в Новом из родника подземного, холоднючая. А горячей пока печи не затопишь, и не будет, генераторну-то энергию набольший экономить постановил, шоб ему до лестницы и с неё да сверзитьси башкою по низу! Эх…, ну, ничего не поделаешь, придётси так умыватьси.

Брррр! Какая же она холоднючая! Особенно по утрам…, хорошо хоть фильтры теперь стоят новые, а то в прошлом месяце Ванька умылся так вот поутру – вся рожа теперь в ожогах, а он и так, образина образиной, а с ожогами теперь совсем страх ночной. Дохтур наш говорит, то вирус бактериальный, да какой-то кожный весь. Химическай ещё. Или это что-то про разное он говорил? Не вспомню никак…, всё вода эта леденючая. Уф, всё, вымылся. Почти. А! Так сойдёт, чай не на танцы собралси. Одеться поприличнее батя сказал, ага. И чем это я оденусь интересно? У меня портков два штуки, да рубах четыре и носок почему-то один остался…, странной какой носок. А, это не носок, платок может? Может и платок, да пахнет почему-то как носок…, а, оденусь как попало.

Зря торопился. Пусто. Спят все что ли? Это может они так специально пошутить решили? Если суббота сегодня, так мы всем Новым просыпаемся на два часа позже. Так-то как и всегда просыпаемси – спасибо Пашке да Гребешку, шоб их об косяк да разов шесть к ряду. А потом опять все спят, как проорётся наш суповой набор. Люблю я субботы. Раньше вот не любил – дома всегда засветло просыпались. А тут как-то нам оно получше что ли. Вот и субботу таким вот днём хорошим назначили. Захотелось так. Захотелось, взяли да сделали. А кто нам чего скажет? Депутатов нету тут, председателей да фермеров тоже нету. Мы тут вообще один посёлок на фиг знает сколько километров. Сами мы себе и власть и полиция. И порядок, и закон, мы тоже сами. Вот и устраиваем свою жизнь как нам хочетси, а не как кому-то там, в голову перезрелым жёлудем упало.

Хорошо тут, вот и Новый мы строили – взяли ведь, да и решили, тут у нас Новый будет. У лесу у самого. Ну, это что бы брёвна не таскать, мы так решили, что просто вырубим нафиг все эти деревья, из них построимся, а где вырубили вот и засека будет, что бы никто за деревьями не подкрался. Тут могут – звери всякие есть. Кошаки только чего стоят. Да и люди. Меченые, бандюки эти, поначалу-то всё время норовили скотину у нас увести, да ограбить. А потом совсем обнаглели. Дядю Петю вот убили ироды. Мы и делать чего не знали, как от них спасаться-то. У нас и ружья и чего потяжелее тоже есть, да не очень-то мы справляемся. Нам земля ближе, её мы понимаем, скотину вот понимаем, а воевать по кустам с ружьями, что-то не выходит. Мы было дело даж наняли как-то меченых что бы от других меченых защищали. Батя с Набольшим специально к Дыре ходили, ждать, когда новых привезут, что бы пока они не увидели что да как тут, перехватить их, да и к нам сразу. Ничего, хорошо справлялись поначалу. А потом вот Потапенко всю семью поубивали. Снасильничали девок потапенских да и убили. Ну, мы ведь тож не просто так живём. Батя с мужиками поутру их всех и скрутили. На изгороди мы их повесили всех четверых. Да так там их сушитьси и оставили, шоб другим наука была. Помогло ведь, долго меченые не совались сюда, а месяц назад опять безобразничать стали. Корову Семёновскую увели, да самого Семёнова подстрелили ироды. Ну, хоть учёные теперь, убивать не стали, побоялись, что найдём, да на забор сушиться вывесим. Мы хоть к земле ближе, да здесь земля другая, здесь она свободна, нет на ней никого, мы только. Баловать не выйдет, полицейских всяких тут нет, баловать не позволим. Мигом мужики наши роги по обломают. Наша тут земля. Вот где лопату воткнём – всё наше. И законы тоже наши, всё только наше.