Unknown

Сидевшие на той стороне стола старик, детина и женщина в бело-красном сарафане, переглянулись. Затем разом задумчиво нахмурились. Пока они думали, Аня случайно посмотрела на крепкого паренька в ситцевой кепке, с импульсником в руках, который он держал с показной небрежностью. Паренёк, заметив её взгляд, мгновенно выпятил грудь колесом, широко улыбнулся и подмигнул. Ч-чёрт! Она едва не застонала, поспешно отводя взгляд в сторону. Пока поселенцев вели сюда, для долгой беседы, на какую они определённо настроились, этот мелкий засранец дважды звал её замуж. Непонятно за каким поведал ей, что какая-то Любаня полная дура и он её совсем разлюбил. Ну, примерно так она поняла трудно переводимую речь чрезвычайно наглого пацана. Теперь он вышагивал породистым жеребцом и постоянно ей подмигивал…, очень хотелось взять пушку и пристрелить его нахрен.

-Так тож сказывали мы ужо. – Проговорил, наконец, старик. – Банков надобно нам. Многа. У нас-то более уж нету банков-то. Вот, думали мы, думали и надумали – тута банков много должно быть.

-Тимыыыч, - Простонала Аня, повернув усталое лицо к соседу с этой стороны «стола переговоров», – какого хрена им от нас надо?

-Банков надобно! – Нагнувшись на стол, повторил старик. Тут ожила толстая женщина в сарафане.

-Мы жо не просто так-то засим к вам просим. – Мясистое лицо, в алом чепчике сморщилось. Аня так и не поняла, толи это были муки борьбы интеллекта с темнотой душевной и тупостью природной, толи и правда она не ошиблась, и видит сейчас отчаянную борьбу жадности с чем-то, что ещё там пряталось за этим большим лицом. – Вы ж чаго не думайти злобого-то. Мы жо вам…, мы жо вам…, уф. – Помолчала, покраснела вся и с храбростью отчаявшегося безумца, рубанула рукой по воздуху. - Ажно пять банков гурцов-то и снесём, як оно всё ссолитси!

-Эм…, - Аня тряхнула головой, взъерошила волосы, – вам нужны банки стеклянные, что бы соленья делать? – Все трое радостно закивали головами. – Вы что больные? Какие нахрен соленья???

-А шо тако? – Женщина, нахмурилась, чепчик поправила. На мужчин глянула. Снова на Аню. – Шо в том плохого-то? Гурчиков по зимовие хочетси. Ох, як хочетси! А немае. Шо ж нам, не ести гурчиков шоли? Раз уж поросло их, несчесть сколь поросло. Не добре то. Гурчики…

-Да як с самохоночкой-то, ай хорошоооо… - Подал голос, мечтательно заулыбавшийся старик, и женщина тут же отвесила бедняге такую затрещину, что он лбом в стол врезался.

-А ну цыц, алкаш окаянный! Я те дам самохоночку! Ух мне, вражина! – И сунула старику кулак под нос. Аня, и все присутствующие в комнате солдаты, с удивлением и уважением следили за этим кулаком. Боксёры профессионалы отдыхают – кувалда, не кулак.

-Фросинья! – Басовито рыкнул детина и женщина, бурча под нос что-то неразборчивое, отвернулась от старика, голову склонила и молчала пока вся компания не отправилась восвояси.

-Сколько банок вам надо?

-Многа, - зачем-то кивая головой, ответил старик, и пояснил – сильна многа.

-Твою-то мать! Сколько в цифрах?

Старик задумчиво почесал голову, точно между стоящих торчком, двух пучков седых волос.

По зданию пронёсся противный скрип ногтей по сухой коже.

Что-то бормоча, старик стал загибать пальцы. Спустя несколько минут бессильно опустил руки, умудрившись запутать пальцы, да так, что едва не сломал их, при попытке расцепить ладони. Снова почесал лысину. Аня и солдаты синхронно поморщились. Старик что-то бубнил ещё минут пять. Аня устала ждать и, откинувшись на стуле, снова посмотрела на стену, в тоже место куда всю эту нудную встречу отводила взгляд. В этот раз едва не рухнула со стула. Сопливый юнец с импульсником пост у дверей покинул и теперь стоял там, куда она предпочитала отводить свой взгляд. Едва она снова туда посмотрела, он радостно ей подмигнул, выпятил грудь колесом и принял воинственную позу с оружием в руках.

-Мама, роди меня обратно... – Буркнула девушка, уставившись в стол.

Старик, наконец, прикинул, сколько ему нужно банок.

-Шишсот!

-Шиш… - Повторила девушка, кивнула и ядовито улыбнулась старику. – Я бы с радостью отправила вам шиш. Целый вагон.

Солдаты подавились смешками. Старик с детиной недоумённо переглянулись.

-Шота не то ты ей-то ляпнувши. – Пробасил детина. Старик снова почесал лысину, и Аня в отчаянии заскрипела зубами. С каждым разом, звук этого «скребуна» становился всё противнее.

-А шишсот це многа? – Поинтересовался тут пожилой мужик, вооружённый охотничьим длинноствольным ружьём. Аня отправила мужику такой бешеный взгляд, что он оружие едва не выронил. – Так я ж просто спросивши, я ж не подумавши…, я далее тихо стоять-то буду, тихо-тихо…

-Объём банок? – Спросила Аня, решив, что в рапорте укажет три сотни стеклянной тары и ну их нахрен. Надо было понятнее изъясняться. Вопрос девушки, почему-то, снова вызвал замешательство.

-Шо? – Наконец, спросил немного растерянный старик.

-Ну, размер, какой у банок? – И она показала руками, будто что-то держит, потом развела их пошире, снова задержала, будто в руках у неё эта треклятая банка. – Такие? Или такие?