Unknown

Что же это было? Продолжал я спрашивать себя, все время зная, что Советы на Кубе с чем-то игрались, из-за этого там столько судов. Они там сосредотачивали войска? Действительно ли это была череда военных учений? Ответ пришел ко мне вместе с серией шокирующих фотографий, совершенно четких наблюдательных фотографий, которые были переданы мне от друзей в Военной разведке, они находились в такой глубине Пентагона и были настолько секретными, что в кабинете было запрещено даже делать какие-либо заметки. Офицеры, которые может быть еще живы и поэтому их нельзя называть, попросили меня посмотреть на полученные с разведывательных самолетов на Кубе фотографии. Они сказали, "Запомните это, Полковник, потому что здесь копии делать нельзя". Я не мог поверить своим глазам, пока просто смотрел на глянцевые отпечатки, а только потом взял лупу, чтобы получше рассмотреть. Да, это были они, новейшие советские баллистические ракеты средней дальности. Эти малышки могли долететь до Вашингтона всего за минуты и вот они здесь, лежат у ангаров, всего в нескольких милях от нашей базы морской пехоты в заливе Гуантанамо.

Видел ли Генерал Кертис Лемей эти фотографии, спросил я себя? Лемей, ветеран корейских бомбежек, должен был залить слюной весь свой стол от перспективы бомбового удара по Кастро, даже только от мысли, что он мог разместить БРСД так близко к американскому воздушному пространству. И все же никакой реакции от Вашингтона не последовало. Армии нечего было сказать, военно-воздушным силам нечего было сказать, а мои военно-морские друзья были просто безразличны. Кто-то это прикрывал и я начинал волноваться по этому поводу. Поэтому я позвонил одному из своих друзей, сенатору Кеннету Китингу из Нью-Йорка и распросил его, что он знал.

"Что за ракеты Вы имеете в виду, полковник Корсо?" – спросил он. "Какие ракеты, где?"

Был октябрь 1962 года.

"На Кубе, Сенатор", - сказал я. "Они уже на Кубе в ожидании размещения на стартовых позициях. Разве Вы не знаете?"

Правда была в том, что ни сенатор Китинг, ни представитель Майк Фиэн, которому я также позвонил, ничего не знали. Оба законодателя хорошо знали, что лучше меня не спрашивать, откуда я взял эти фотографии или кто их мне дал, но прежде чем они сделали или сказали что-либо, они хотели узнать, почему я считал эти фотографии подлинными.

"Они получены от наших лучших источников ", - сказал им я. "Я сам смог различить там ракеты. Я знаю на что они похожи. И это не одна единственная фотография, а целый ряд за несколько недель отслеживания их перевозок на палубах советских грузовых судов. Это не ошибка, это очень пугает."

Сенатор Китинг спросил, знал ли я точно, что президенту Кеннеди сообщили о присутствии ракет, но я сказал, что у меня не было возможности это узнать. Лично я был бы потрясен, если бы разведывательные источники хранили эту информацию вдалеке от президента, потому что у Овального кабинета было так много путей разведки, что президент узнает все независимо от того, что кто-то пытается утаивать информацию. Таким образом, мне было довольно ясно, что администрация пыталась скрывать новости от американцев, чтобы ни русские, ни кубинцы, не были сконфужены и напряжены.

Я также знал, что обратившись к сенатору Китингу и представителю Фиэну, я взял на себя огромный риск. Я выпустил информацию за пределы цепочки военных и исполнительных инстанций законодательной власти. Но, уже в этот апрель, я свидетельствовал перед комитетом сенатора Дирксена по применению Закона о внутренней безопасности, что я верил - и у меня было для этого доказательство - что через наши разведывательные службы, особенно в Бюджетную комиссию, проникло КГБ и в результате мы проиграли войну в Корее, которую должны были выиграть. Свидетельство было расценено, как совершенно секретное и никогда не публиковалось. Но оно проделало себе дорогу к генеральному прокурору Роберту Кеннеди, который обещал мне в частной беседе в Министерстве юстиции, что лично удостоверится, что его брат, президент, прочитает это. Теперь уже прошло более чем шесть месяцев и безотносительно получаемой президентом разведывательной информации о советской угрозе безопасности США, было ясно, что если их никто не остановит, то русские собирались выйти сухими из воды. Но не во время моей службы.