Unknown

"Что Вы хотите, чтобы я сделал, Генерал?" – спросил я. Я не мог представить себе, что он думал, если только он не думал, что я должен просто спрятать эти материалы и оставить их в таком состоянии.

"Мне нужно, чтобы Вы подготовили план", - сказал он. "Но не просто описали к чему это относится, а что мы можем с этим сделать. Что-то, что придержит их вне игры, пока мы не узнаем, что это и как мы это можем использовать ". Это имело все признаки заговора, чистого и простого.

"И кто же является для нас самой большой проблемой?" – спросил я, но это был вопрос ради проформы, потому что я уже знал ответ.

"Те же люди, которые упустили Корею и с кем Вы должно быть сталкивались в Белом доме", - сказал он. "Вы знаете о ком я говорю. Мы по-любому придержим эти ценности подальше от чужих рук, ведь совершенно ясно, как и то, что мы находимся в Пентагоне, что они проложат им дорогу прямо в Кремль".

Были люди, плавающие рядом с Вашингтоном, которые даже из самых своих лучших побуждений, отправили бы эти документы из Розуэлла в Россию, подстраиваясь под президента Кеннеди и оказывая ему содействие в поддержании мира во всем мире. И так же, как и те люди, которые прирезали бы Трюдо вместе со мной и оставили бы нас истекать кровью на полу, пока выносят эту картотеку. Так или иначе Трюдо не нужно было цитировать мне главы и стихотворения, чтобы донести, что он дал мне одно из самых важных поручений, которые я когда-либо получу от него. Он дал мне ключи в совершенно новую страну, но ни он, ни я не знали, что можно было сделать с этим материалом, за исключением передачи его русским. По крайней мере это было началом.

"Сначала нам надо узнать, что мы имеем", - сказал я.

"Теперь это Ваша работа. Что мы имеем? Есть в этом что-либо применимое? Объединим специалистов, которым Вы можете доверять из тех что у нас есть, пройдемся по спискам контактов с оборонными подрядчиками. И это ведь только часть того, что у нас есть. Часть лежит внизу в хранилище, о чем другие спецслужбы ничего не знают. Они прибыли сюда из Нью-Мексико, вместо того, чтобы попасть в Огайо. Не спрашивайте меня почему. Сейчас Вам принесут коробки. Просто объедините все, не спешите и оцените это все для меня".

"Кто-нибудь знает, что это все у меня?" - спросил я.

"Все знают, что если Вы вращаетесь вокруг чего-то, то это должно быть важным", - сказал он. "Так что не поступайте как кошка, которая съела канарейку. Они наблюдают за Вами также, как они наблюдают и за мной". Затем он подошел к дверному проему, осмотрел оба конца комнаты и вернулся ко мне. "Но займитесь этим в первую очередь, потому что мы можем покинуть кабинет меньше чем через год и я не хочу волноваться о том, что нам не хватит времени".

И он сразу ушел, как будто мы ни о чем не говорили.

Я не прикасался к документам той ночью, даже после того, как в моем кабинете появился другой обычный деревянный ящик, похожий на те, в которых перевозят овощи, который принес обычный армейский капрал. Следующей ночью я также не изучал материалов. Но в течение следующей недели, каждый раз, когда я был уверен, что вокруг меня нет никого, кто мог бы зайти без предупреждения, я перекладывал материалы из коробки в картотеку и проводил время рассматривая их. Это было как падение сквозь увеличительное стекло в другой мир, в пазл из отдельных частей, которые только приблизительно были описаны в документах, которые я читал в Белом доме. Неудивительно, что никто в действительности не хотел что-либо делать с этими обломками, открывавшими незнакомый нам мир, но уже в 1947 году правительство решило держать все в абсолютном секрете.

Карьера любого, после карьеры в правительстве, даже только намекавшего на большую темную тайну Розуэлла, распылялась, кто бы ни стоял за этой операцией. И хотя я знал намного больше в чем я даже признавался себе, я никогда не буду молчать. Но теперь это дело, которое я в конечном счете назвал бы "сумасшедшими документами" генерала Трюдо, стало моим и так как следующие недели превратились в месяц, я постепенно разбирался в частях этого пазла.