Unknown

Существует четырнадцать станций, пройденных Иисусом по Виа Долороза, пути страданий, и я нахожусь сейчас на нескольких последних, предыдущие я испытал, пока шел к Аль-Аксе.

Немало книг написано об этом Гробе, известном как Храм Гроба Господня, и многие из них рассказывают о различных конфессиях, постоянно борющихся за контроль над этой территорией. Члены разных конфессий, часть из которых монахи, носят отличающиеся одеяния, но какая между ними разница я сказать не могу, за исключением того, что это обыкновение сопровождается модным дизайном. Я хожу туда и сюда, вверх, вниз и довольно быстро теряюсь.

Я вижу дверь, за которой сидит человек в религиозном костюме, и вхожу.

- Это офис,- говорит мне на ломаном английском бородатый человек, выглядящий, как епископ. Иными словами: Убирайся! Но я - тупой парень и не понимаю, что он говорит. Вы говорите на иврите? - спрашиваю я.

- Нет.

- По-арабски?

- Нет.

- По-испански?

- Нет.

Это удача для меня, поскольку я также не знаю ни слова по-испански. Вы говорите.

- По-гречески. Только.

- Я говорю по-гречески так же, как по-испански, и поэтому стараюсь говорить по-английски и по-арабски с греческом акцентом. Может, он что-нибудь поймет. Я хочу сделать интервью для газеты, большой газеты. В Германии.

Он улыбается.

- Шу есмак(Как ваше имя)?

- Азимо,- говорит он.

- Вашу фотографию?

- Нет.

Фотографию меня и вас, пожимающих руки, а-ля Рабин и Арафат?

- Хорошо. Но только одну фотографию!

                        * * *

Я спускаюсь вниз и сажусь в углу только для того, чтоб мой покой был вскорости нарушен проходящими мимо священниками с благовониями. Один приходит, а затем тихо уходит. Появляется другой с маленькими колокольчиками; он останавливается в определенных точках, позвякивая. Полагаю, хотя и не уверен, что в этих точках возможно какое-то беспроволочное подключение к определенным небесным объектам. Этот священник уходит, и на его место является другой. Этот парень с другого сорта колокольчиками производит несколько больше шума.

Если я правильно понимаю, это именно то место, где впервые были изобретены сотовые телефоны, и каждый из священников пользуется своей аппликацией. Я опять поднимаюсь наверх к Голгофе, где был распят Иисус. В Новом Завете говорится, что Иисус был распят вне стен города, но если профессору Омару можно выдумывать истории, то почему нельзя христианам?

Я иду, чтобы посмотреть на могилу Иисуса.

Бесконечная очередь людей, численность которых я оцениваю от одного до шести миллионов человек, ждущих входа в гробницу, надеясь, что они вот также, возможно, воспрянут к жизни после своей смерти. С одной стороны гробницы есть вход, а с другой стороны маленькая комната.

В этой комнатке продают бумагу для тех, кто хочет написать личное письмо Иисусу, что многие и делают. Написав, они бросают свои записки на могилу, чтобы Иисус прочитал. Я не вполне понимаю, зачем они это делают, тем более, что Иисус, живым, давно покинул могилу, и только Богу известно, где он сейчас находится. Евреи, пишущие Богу письма, всё же чуть умнее: они оставляют письма его жене, а не на пустой могиле Его Сына.

Некоторые из авторов также прикладывают к письму деньги, очевидно, полагая, что Иисус нуждается в некоторой наличности. Я не вполне уверен, что наличные деньги достигают Иисуса, но могу засвидетельствовать, что греческие монахи добросовестно их для него собирают.

Есть и иные священные действа, помимо наличных, происходящие здесь.

Старый монах приближается к привлекательной женщине и говорит ей, что он счастлив, поскольку Иисус в его мыслях и в сердце; говоря это, он прикладывает руку к своей голове и торсу. Затем он добавляет, обращаясь к даме: "Я вижу, что Иисус пребывает и в вашем уме и в сердце." Он приближается к даме, прикладывает губы к ее лицу и телу, именно туда, где Иисус пребывает, и страстно целует и то и другое.

Именно в этот самый момент Святого Порно я чувствую потребность вмешаться. Этот монах интереснее того, что я встретил раньше, выглядевшего как епископ.

- Видите ли вы Иисуса в моем уме и сердце? -спрашиваю я монаха.

- Да.

- Вы уверены?

- Да!

- Не могли бы вы и меня тоже поцеловать? В голову и над моим сердцем, где пребывает Иисус?

Монах бросает на меня злобный взгляд, но я настаиваю, чтобы он поцеловал Иисуса. Он отказывается. Я поднимаю свой голос, вступаясь за честь Господа, и клянусь, что не покину это место, пока он не поцелует мое тело с той же страстью, "как вы это сделали леди."

Дама слышит наш обмен фразами и быстро требует, чтоб он поцеловал и меня.

Он выполняет её требование. Монахи подчиняются дамам.

Женщина, сообщившая, что ее зовут Ольга, громко смеется. Я требую более горячие поцелуи, пока Ольга наблюдает за ним суровым взглядом.

Когда монах приближает свои губы к моей голове, готовый подарить мне горячий поцелуй, юная блондинка проходит мимо. Целуя меня, монах выворачивает голову в сторону новой женщины. Могу только представить себе, что этот монах делал бы с блондинкой, не будь он занят поцелуем со мной по приказу Ольги.