Unknown

На входе в Аль-Кудс мне рассказывают, что вчера израильская армия попыталась войти в кампус, но охранники и студенты не пропускали их. Завязалась драка, и в конце концов, они зашли.

Не знаю. Меня здесь тогда не было, я только что приехал.

Все палестинские студентки, с которыми я сталкиваюсь, носят хиджаб. Женщины без него - это иностранные студентки. Я узнаю, что Аль-Кудс и американский Бард колледж являются университетами-побратимами. Хотелось бы поговорить с американцами, но я боюсь опоздать на международной конкурс в области прав человека.

Tут возникает небольшая проблема: я не могу найти участников.

- Где проводится Международный конкурс по правам человека? - спрашиваю я проходящего мимо толстяка.

- Идите туда,- указывает он на группу из четырех мужчин,- они - профессора по правам человека.

Я подхожу к ним, но им ничего не известно о конкурсе. Ну, раз уж я здесь, то хотел бы обсудить этот предмет с ними. Oни были бы рады посидеть со мной, говорят они, но к большому сожалению, лекции, которые они должны читать, начинаются через несколько минут. Лекции по правам человека, понятное дело.

Я отправляюсь в университетский центр по связям с общественностью и встречаюсь c Рулой Джадалла, желая узнать, где проходят лекции по правам человека.

Она звонит в разные отделения, проверяет расписание, но не находит никаких лекций по правам человека, имеющих место быть где-либо в кампусе в это время суток.

К сожалению, профессора "повесили мне лапшу на уши". Конечно, я не очень расстраиваюсь. Это же Ближний Восток, а на Ближнем Востоке все сказки. Ничего в реальности.

На стене за спиной Рулы висит письмо USAID, официальное письмо, объявляющее грант в размере $2,464,819 на 2006-2007 год от правительства США.

- Пока это единственный случай, когда мы получали бы деньги из США по этой программе",- говорит мне Рула,- с Германией лучше. Nano Technology Lab в этом университете был спонсирован Германией,- говорит немцу Рула с улыбкой.

Не знает ли Рула о конкурсе по правам человека, проходящем сегодня в университете? Нет. Или, лучше сказать, да, она знает, что конкурса нигде поблизости нет.

Я говорю ей, что видел в интернет-сайте университета, что конкурс проходит прямо сейчас. Рула проверяет веб-сайт своего собственного университета и обнаруживает, что, да, есть конкурс. Так, есть или нет? Ответ и да и нет. Да - в виртуальном пространстве, нет - в реальном. Зачем университет объявляет что-то несуществующее? Что за глупый вопрос! Конкурс получает финансирование, но кроме этого сирийского немца, никакой другой европеец не будет надоедать и ехать в Абу-Дис, чтобы принять участие в таком мероприятии.

Жизнь - это фантазия. Точка. И Рула смеется. Лучший пиар, как я вижу, это смех.

Я думаю о разнице между арабами и евреями. Когда арабы стряпают какое-нибудь враньё, они отшучиваются, если попадаются. Евреи, подобные атеисту Гидеону или верующему Арику, напротив очень напрягаются.

Как евреи могут верить, даже в самых смелых фантазиях, что смогут выжить на этом смешном, но в действительности, жестоком ландшафте Ближнего Востока? Может быть, поэтому арабы жили здесь на протяжении многих лет, в то время как евреи показались лишь раз за две тысячи лет, чтобы немного передохнуть после Освенцима.

Я слышал, что юг Израиля сильно отличается. Может быть, надо поехать туда и разузнать, как там смотрят на войну и мир.

* * *

Я сажусь на автобус, идущий на юг, и вскоре прибываю в Ашкелон, где встречаюсь с Офиром.

Офир живет в городе Ашкелон, находящемся недалеко от Газы, но не может поехать в Газу.

- Раньше здесь был автобус, общественный автобус № 16, и мы ездили в Газу, когда хотели. У нас были хорошие отношения между жителями Газы и израильтянами. Мы работали друг с другом, ели друг с другом, ездили друг к другу. Тогда жизнь была другой. Теперь сектор Газа это иной мир. Мы не можем поехать к ним, они не могут приехать к нам. Но это Ближний Восток, все быстро крутится, нужно иметь терпение. Я надеюсь, что в один прекрасный день моя дочь будет жить такой же жизнью, какой жил я, что она сможет ездить в Газу, как ездил когда-то я. Сесть на автобус и оказаться там через несколькo минут. К сожалению, она растет без этого опыта.

Я прошу Офира рассказать мне об Ашкелоне, начав с того, как он попал сюда.

- Мой дед поселился в Ашкелоне, когда это место называли Маджал, в районе 1948 г. Он приехал с Украины, и я не знаю, как он здесь начинал. Он рассказывал нам, что арабские мужчины оставили город, а он и другие иммигранты жили в тех же домах, что и оставшиеся арабские женщины и дети. Моя бабушка рассказывала мне по-иному. Она говорила, что они пришли в Мадждал и зашли в арабские дома, знаете, после боёв, и вселились. Некоторые арабы оставались в домах вместе с ними, рассказывала она, и они ухаживали за животными и вели сельское хозяйство вместе. Раньше тут была арабская деревня, но сам город упоминается в Библии более чем единожды.