Unknown

зиков пытался хоть что-то объяснить своим новым знакомым, но

ничего путного ему на ум не приходило. Плечо ужасно болело, а

437

нестерпимая боль отдавала в голову. По всей видимости, Монзиков

был сильно простужен и у него была высокая температура.

- Так, друг, пошли-ка вон к той фигне40. Курнёшь пару раз и

всё у тебя наладится. Да? – сказал Никита и весело подмигнул Сер-

гею.

Все трое подошли к старому арабу, дававшему туристам за

деньги попробовать кальян. Несколько затяжек, сделанные

Монзиковым, сразу же отвлекли его от больного плеча, а ещё через

две-три минуты Александр Васильевич начал «плыть». Он попал в

прострацию и потерял связь с реальным миром. Взгляд у него

сделался таким, какой бывает у начинающих наркоманов.

Монзиков ещё что-то отвечал, что-то говорил Никите и Сергею, но

это были простые, односложные фразы без какого-нибудь смысла.

Монзикову было хорошо.

- Так, Серега, давай его отсюда надо уводить. А то он сейчас

накурится этой гадости и чего-нибудь ещё сделает с кем-нибудь…,

- Никита был несколько встревожен состоянием и видом Монзико-

ва.

- Да ладно тебе, пусть ещё курнёт пару раз, - с некоторым

умилением в голосе заметил Сергей. – Смотри как его торкнуло! А

ты пробовал эту фигню?

- Шишу? Шишу я пробовал не один раз и тебе советую эту

фигню выкинуть из головы, если не хочешь стать таким же отмо-

роженным, как эти черножопые. Понял, да? – Сказал Никита и с

силой вырвал у Монзикова кальян. – Пошли, болезный, надо ехать.

- А куда мы его сейчас отвезём? – спросил Сергей.

- Куда, куда? В отель к себе, вот куда! А послезавтра посадим

его на самолет и тю-тю, на Родину. Вот так вот. Да. Понял, соло-

пон? – Никита даже и не сомневался в успехе всей операции.

- Никита, а ты заметил, какие классные татуировки у Саньки?

– с восхищением спросил Сергей.

- Заметил, заметил. Надо будет ещё выяснить, как и когда он

их заимел. Я думаю, что тут что-то нечисто, - Никита вёл Монзико-

ва под левую руку к автобусу.

Монзиков не сопротивлялся. Слегка спотыкаясь, он безучаст-

но смотрел лишь вперед, не обращая никакого внимания ни на ок-

40 Прим.авт.: крепкое ругательное слово здесь и далее заменено на более легкое по форме

разговорное слово в связи с тем, что книга рассчитана на широкий круг читателей, среди

которые имеется большое число противников ненормативной лексики.

438

ружающих, ни на прекрасный вид пирамид. Александр Васильевич

шел себе и шел, никому не мешая, никого не трогая, ни с кем не

разговаривая.

Посадили Монзикова в автобус на свободное переднее сиде-

нье. Все задние места были заняты. Минут через 40 к Монзикову

окончательно вернулись сознание и интерес к жизни. Ещё ему

очень хотелось есть и пить. Когда друзья дали ему бутылку лимо-

нада, то он опустошил её в один присест. Какая-то женщина сзади

любезно предложила варёное яйцо и маленькую круглую булочку,

кто-то ещё дал два помидора и большой свежий огурец. За 10 ми-

нут Монзикову передали столько еды, что на свободном с ним си-

денье не было даже места, куда всё можно было сложить. Но Алек-

сандр Васильевич ел, ел и ел. Автобус ехал с приличной скоростью

по окраинам Эль-Гизы в сторону Каира. Начинало темнеть. Дорога

была неровной, в ухабинах. Спасало лишь то, что водитель был на-

стоящим ассом, а сам автобус был из славного семейства Мерседес.

Публика собралась непривередливая, привыкшая к российскому

сервису и совдеповским дорогам. Всё было просто замечательно.

Монзикова сильно трясло на переднем сиденье. Может быть

именно поэтому, пища всё входила и входила в голодного человека.

Постоянная качка и тряска, словно виброукладочная машина, дела-

ли своё дело. Когда Монзиков сожрал половину от того, что ему

насобирали туристы, у него в горле встал ком. Он с трудом дышал.

Говорить он не мог, двигаться тоже. Монзиков тупо смотрел неми-

гающим взглядом вперед и с ужасом наблюдал за тем, как автобус

нёсся по ночной пустыне с бешенной скоростью. Как опытный в

прошлом гаишник Монзиков чувствовал, что в автобусе вместе с

ним находится более 40 потенциальных трупов. Шансов выжить

или остаться уродом у водителя или кого-либо из впередисидящих

просто не было. Звучала известная арабская песня Опа-Опа, кото-

рую дружно подпевали водитель, его сменщик и два телохранителя

с израильскими автоматами Узи. Узкая асфальтовая дорога петляла

из стороны в сторону. Где-то вдали светились маленькие точки.

Скорее всего, это были электрические лампочки, но домов побли-

зости нигде не было. Водитель периодически покуривал кальян. От

шиши шёл приторно сладкий дым, от которого все кашляли и кото-

рый ужасным образом действовал на мозги. Голова от дыма раска-

лывалась и очень хотелось блевать. Монзиков давно начал этот

процесс, но фокус его заключался в том, что первая блевотина так и

439

не увидела света, поскольку адвокат плотно сжал губы и дышал, словно паровоз, растопыренными ноздрями. На очередной кочке он