Unknown

- На судне, - был краткий ответ адвоката.

- Ах, да! Вы теперь настроены против меня, поскольку я Вас

хотел выдать властям?! – капитан был уже немолод и ему было не-

легко оправдываться перед человеком, оказавшимся гораздо про-

ворнее и сообразительнее всей вместе взятой команды моряков.

- Вы и теперь желаете меня выдать, капитан? – спросил адво-

кат, глядя прямо в глаза капитану.

- Не знаю, не знаю, - нерешительно ответил капитан.

- Ну, что ж, дело ваше. Хотите – выдавайте, хотите – нет. Я

уже устал бегать то от одного, то от другого. То меня хотят убить, то продать, то изнасиловать, то посадить за не за что в тюрьму… -

Монзиков наконец-то смог выговориться. Ему стало легче и он ус-

покоился.

- А Вы – не шпион? Только честно, ведь это очень важно для

меня и всех остальных, - после некоторой паузы спросил капитан.

- Вы – взрослый человек. Ну, сами посудите, если бы я был

шпионом, то зачем бы я Вам всё это рассказывал, а? Понимаете

мою мысль, а? – Монзиков внимательно с саркастической улыбкой

на губах посмотрел капитану в глаза.

- А зачем же Вы тогда убегали от русских? – спросил капитан.

- А что же мне, по-вашему, садиться просто так в тюрьму? –

Монзиков говорил медленно, словно забыл половины слов. Ему

было трудно говорить спокойно, да ещё без мата, с помощью кото-

рого он успешно рифмовал и связывал в предложения слова.

473

- Скажите, а как же Вы теперь попадете к себе домой? Без де-

нег, без документов? – с интересом спросил капитан.

- А у меня теперь и Родины-то не стало. Я её потерял из-за

козлов вонючих, таких же, как наш сраный президент! – Монзиков

завелся с пол оборота. Надо было его остановить и успокоить.

- А президент-то Ваш, чем виноват? Это он, что ли, хотел Вас

посадить в тюрьму? Или это отдельно взятые люди, обличенный

властью и желанием выслужиться? – капитан говорил спокойно и

рассудительно.

- Вам легко говорить, а вот Вы бы побывали в моей шкуре, то-

гда бы и не так заговорили бы, - Монзиков был сильно расстроен.

Он не знал, стоило ли сейчас затрагивать правительственную тему,

поскольку пустопорожний трёп всё равно ничего не изменит. – Хо-

рошо, х.. с ним, с Вашим президентом! – Монзиков махнул правой

рукой сверху вниз, но договорить намеченное он не успел, по-

скольку капитана очень задела последняя реплика.

- Извините, почему это он мой президент? Он такой же мой, как и Ваш, - капитан был настроен несколько агрессивно.

- Нет уж, теперь он Ваш президент, поскольку Вы его коман-

ды выполняете. Ведь это же Ваша была идея выдать меня – русско-

го шпиона – черномазым? Или я что-то недопонимаю, а? Вы - гра-

жданин Украины, а ведете себя так, словно живете по указке Моск-

вы. Нехорошо! И корабль у Вас русский, только с хохлятским на-

званием, - Монзиков, как ни странно, говорил решительно, быстро

и без мата.

- Тяжело Вам будет у себя дома! Ох, тяжело! – капитан с со-

жалением посмотрел в усталые глаза Монзикова, но тот быстро па-

рировал упрек капитана.

- А я уже и не мыслю возвращение на Родину. После всего то-

го, что со мною стало?! Я что, идиот? Не-ет, скорее, я на Вашу Ук-

раину подамся или в Белоруссию, но только уж не к себе, в Россию!

– у Монзикова вдруг навернулись слёзы на глаза и он начал искать

сигареты, которых у него давно уже не было. Капитан понял жела-

ние адвоката без лишних слов и предложил ему сигарету из своей

пачки.

Минут пять оба курили молча, глядя в тёмную даль океана, по

которому к канадским берегам шел корабль. Оба думали о своем. В

короткой словесной перепалке победителя не было, как не было и

проигравшего. Было очевидно, что каждый был по-своему прав, но

474

правота эта была подкреплена, скорее ошибками, нежели житей-

ской мудростью и высокими морально-деловыми качествами.

- Ладно, капитан. Давай жить дружно, - сказал Монзиков и

протянул ему руку.

- Бог тебе судья, Александр Васильевич! – капитан по-мужски

крепко пожал в знак примирения руку адвоката. – Пошли-ка лучше

в твой кубрик, а?

- Пошли, - согласился Монзиков.

Оба были в целом довольны, что без всяких там препира-

тельств, объяснений им удалось помириться. Конечно, капитану

было крайне интересно узнать всю правду, но он решил не торо-

пить события.

- Может, выпьем, а? – спросил капитан.

- Водочки?! – обрадовался Монзиков.

- Её родимую, - сказал капитан.

Угощались холодной водочкой в два часа ночи в каюте стар-

пома, куда пригласили ещё стармеха. Закуска была достойной. Со-

леные огурчики, соленые помидоры с перчиком, грибочки, шпроты,

сушеные кальмары, какая-то копченая рыба, сыр, колбаса, хлеб и

сало. После раздавленного первого литра Монзиков начал заново

рассказывать свою историю. Все сильно окосели, в том числе и сам

рассказчик. Он перескакивал с одного места на другое, с одной ис-

тории на более раннюю или более позднюю, но все слушали его с

нескрываемым интересом. Самое удивительное во всём этом было

то, что изъяснялся Александр Васильевич исключительно матом.

Если бы я мог использовать в романе века ненормативную лексику,