Unknown

Прежде чем он добежал до противника, тот выстрелил дважды, но Ольгерд умудрился принять стрелы на щит. Поравнявшись с татем, рыцарь опрокинул его навзничь и, не давая подняться, заколол мечом.

Эвелина бежала за шляхтичем, не чуя под собой ног. Все происходящее вокруг казалось ей дурным сном, от которого не было пробуждения. Одна из стрел прошла по ее волосам, другая пробила подол платья, чудом не зацепив икру.

Ольгерду удалось поймать за узду своего коня, бежавшего с места побоища, когда его ранила одна из стрел нападавших. Бросив щит, мешающий действовать обеими руками, рыцарь усадил девушку в седло и, вскочив позади нее на конский круп, дал жеребцу шпоры.

Звонко заржав, конь рванулся вперед. Сбив с ног двоих татей, вставших на пути, он вынес наездников из котловины.

Теперь шляхтича и княжну могло спасти лишь бегство, и Ольгерд погнал жеребца прочь от стоянки, где их едва не настигла смерть. Вслед беглецам неслись стрелы.

_______________

Анфимьевне давно уже не было так больно, как в тот день, когда она доверилась речистому татю. Восторги северянина, его заверения в любви, как и рассказ о детях, унесенных мором, оказались ложью.

Лазутчик воспользовался доверчивостью одинокой женщины, чтобы пробраться из ее покоев на каланчу, откуда он собирался стрелять в Великого Князя.

Доказать в княжьем суде свою непричастность к покушению она едва ли смогла бы. Но даже если бы Владыка Московии поверил в неведение Натальи о замыслах чужеземца, ей не удалось бы избежать обвинения в блуде, за который на Москве нещадно секли.

До сумерек женщина ждала, когда за ней явятся стражники, чтобы отвести ее на Лобное Место и подвергнуть прилюдному избиению кнутом. Но те почему-то не спешили наказывать провинившуюся купчиху.

Исстрадавшись сердцем, она решила отойти ко сну. Поскольку полати в ее горнице были разобраны чужеземцем, Анфимьевна спустилась на нижний поверх терема, чтобы переждать ночь в одной из гостевых комнат.

Сегодня здесь было непривычно тихо и безлюдно. Возчики дров, собиравшиеся ночевать на дворе купчихи, убрались отсюда, едва узнав о произошедших днем событиях. Наталья вдруг ощутила себя всеми покинутой и одинокой.

На мир надвигалась ночь, в опустевшей трапезной становилось все темнее. Одинокая восковая свеча, горевшая перед образами, была не в силах бороться с вползавшим в окна мраком.

Анфимьевна зажгла от нее лучину и вставила в свитец напротив длинного стола. За ней - еще одну, словно маленькие огоньки, теплющиеся на кончиках лучинок, могли разогнать мрак в ее сердце.

Но чуда не произошло. Боль обиды, лежащая камнем на душе женщины, вовсе не собиралась отступать. Напротив, она вызвала из глубин памяти все старые горести и волнения, пережитые ею за неполные четверть века...

Так же трещала лучина подле супружеского ложа, на котором Наталья провела свою первую брачную ночь. Степан, за которого ее выдали не по любви, тоже не питал к ней сердечных чувств.

Он женился потому, что пришло время, как говорили тогда на Москве, а еще потому, что у красивой и справной невесты должны были родиться здоровые дети.

Их родители сговорились о браке, не спросив мнения молодых. Родители Натальи были рады, что смогли пристроить дочь в хорошую семью, родители Степана - что у них появилась помощница, на которую можно переложить часть домашних хлопот.

Слияние их тел не доставило Анфимьевне радости. Разгоряченный жених делал все, чтобы показать на ложе мужскую силу, и не помышлял о ласке. Что чувствовала при этом Наталья, его не заботило. Дав выход семени, он отвернулся от молодой жены и вскоре захрапел.

Наутро, выйдя во двор, она узрела двух сенных девушек, развешивавших на воротах простыню с пятнами ее крови. При виде их Наталья залилась краской смущения, и подоспевшая к ней мать Степана тут же обвинила ее в скудоумии.

По мнению свекрови, то, чего стеснялась невестка, должно было стать предметом ее гордости. Наталье же казалось, что на воротах висит не простыня, а ее душа, смятая и изгвозданная минувшей ночью.

Вскоре в гости к кумовьям пожаловали родители новобрачной. Свекор и свекровь пригласили их к столу, не забыв перед этим показать гостям простыню. Удовлетворенные зрелищем кумовья сели праздновать брачный союз, как праздновали бы принесшую прибыль купеческую сделку...

Нельзя сказать, что Наталья не пыталась полюбить своего супруга. Напротив, она приложила немало усилий, чтобы в душе ее пробудилось чувство любовного притяжения.