Unknown

- Хочешь по примеру Гераклия очистить Авгиевы конюшни? – усмехнулся, вспомнив расказанную московитом историю, Харальд. - И кому поручишь сие дело?

- Хотелось бы, чтобы за него взялись вы с Петром. Кто лучше вас умеет обращаться с порохом!

- Так-то оно так! – вздохнул Газда. - Взорвать греблю – дело нехитрое. Только если мы пойдем ее рушить, кто же будет с тобой в годину сечи?

- Я буду, – ответил за боярина Северин, - и еще десяток мужиков, способных держать в руках зброю!

- В себе я хоть уверен! – поморщился казак. - А сможешь ли ты устоять в бою против радзивиловых жолнежей?

- Я сам – жолнеж, – нахмурился бывший ратник, - и до того как окривел, воевал на юге против турок! Мнишь, что я не смогу прикрыть спину боярину? Так испытай меня!

- Никто никого испытывать не будет! – прервал их спор Дмитрий. - Ни к чему нам это, да и недосуг нынче силой меряться! Важнее дела есть!

Уразумей, Петр, дело, кое вам надлежит свершить, куда важнее самой сечи! Если оно выгорит, ни один из татей не войдет в деревню!

- Ты молвил, коли затопить равнину, вода смоет жолнежей, - вмешался в разговор осмотрительный Авдей, - а саму Милицу она не поглотит?

- Не должна, - уверил его Бутурлин, - я все обдумал. Деревня стоит на бугре. Если даже вода дойдет до частокола, избы и все, что вокруг них, останется на сухом месте. По-любому, убытков будет меньше, чем от пожара!

- Хотелось бы верить... – тяжко вздохнул войт. - Но что теперь сокрушаться... Выбор сделан, уже не отступишь!..

- Ни к чему отступать там, где можно одержать победу! – улыбнулся старосте Дмитрий. - Когда все завершится, вы сами посмеетесь над нынешними опасениями.

Но чтобы все свершилось по замыслу, мы должны стоять друг за друга и действовать, как единое целое. И еще не забудьте отправить к Воеводе гонца с просьбой о помощи.

Выступит ли он нам на выручку или нет – неведомо. Однако наше дело известить его о том, что Милица решила биться с самозванцем...

Он не договорил. Рывком отворив дверь в избу, где шел военный совет, ворвался Медведь.

- Чего тебе? – хмуро вопросил его Северин. - Вновь станешь уговаривать нас не чинить отпор Радзивилу?

- В иное время стал бы! – откровенно молвил старатель. - Однако ныне желаю примкнуть к вам!

- С чего это ты так переменился? – недоверчиво повел бровью Газда.

- С того, что у вас нынче каждая пара рук на счету. А мои руки умеют с луком да стрелами управляться!

- Не страшишься голову утратить? – окинул охотника пристальным взором Харальд.

- Голову все страшатся утратить, – криво усмехнулся Медведь, - кроме блаженных и глупцов. А я – не то и не другое! Для миличан, вестимо, проще было бы уйти со скарбом в леса, но коли они решили защищать родную весь, то и мне негоже прятаться в чащобе!

Знаешь, парень, отчего сию деревню Милицей кличут? Потому что мила она своим жителям! И мне, представь себе, тоже...

Жена моя родом из этих мест, и принимают меня в Милице, как родного. Ежели ничего не сделаю для ее спасения - до конца дней буду маяться совестью!

- Что ж, благодарю за разумение, – кивнул охотнику Дмитрий, - и за предложенную помощь!

- Не благодари меня, боярин! – покачал косматой головой Медведь. - Я ведь не тебе взялся помогать, не Москве и не Унии!

У меня за простой люд душа болит!

- Как бы там ни было, я рад, что ты с нами! – улыбнулся старателю Бутурлин. - Садись за стол, Прокопий! Мы живо найдем тебе дело!

Но обсуждать роль охотника в защите Милицы боярину с друзьями не пришлось. Ввалившись в избу, двое миличан, поставленных дозорными, сообщили военному совету, что в деревню прибыл новый гость.

- Посланник Радзивила? – полюбопытствовал Бутурлин.

- Не похоже! – ответил селянин, бородатый крепыш, первым откликнувшийся на призыв боярина защищать весь. - Он именует себя оруженосцем Воеводы.

- Именует или впрямь помощник пана Кшиштофа? – уточнил Дмитрий.

- Да, похоже, он... – пожал плечами дозорный. - Только узнать его трудно. Уж в таком он виде...

- Ладно, ведите гостя к нам, - отдал крестьянам распоряжение Бутурлин. - Как-нибудь разберемся, кто он на самом деле!

Однако при виде путника, назвавшегося оруженосцем Воеводы, Дмитрий растерял все слова. Пред ним стоял Флориан, весь покрытый грязью и кровью, в иссеченных дробью доспехах.

- Ты? – только и сумел вымолвить боярин. - Господи, что с тобой сталось? Ты ранен?!

- Это не моя кровь... – устало покачал головой, присаживаясь на скамью, шляхтич. - Тать, с коим я бился, бросил меж нами ядро, начиненное порохом и картечью...

Как я выжил, одному Богу ведомо. Большая часть дроби впилась в мою куртку, подбитую изнутри железом. Дивно, но она уже трижды спасла меня: в поединке с Рожичем, в схватке с его братом и неподалеку от сих мест, на дороге...

- Помогите шляхтичу снять броню! – обратился к подручным селянам Бутурлин. - И пусть принесут лохань горячей воды!

Я должен отмыть его раны от крови и смазать бальзамом!

- Я не ранен! – отмахнулся от предложенной помощи Флориан. - Кровь, коей я измазан, принадлежит моему врагу...