Unknown

Определенно не сейчас, когда мне сорок пять и я уже далеко не в расцвете лет. Даже если Генри было сорок девять.

С другой стороны, последним двум любовницам Генри было тридцать девять и сорок два.

На самом деле, размышляя об этом, мне пришло в голову, что его любовницы постарели так же, как и он. У него не было двадцатилетних с тех пор, ну... как ему исполнилось двадцать с чем-то (или, по крайней мере, тридцать с чем-то).

- Джозефина?

Я моргнула, выходя из задумчивости, и вернулась к разговору.

- Встретимся в Риме. Или в Париже, - сказала я ему. - Мне нужно сходить завтра на оглашение завещания и посмотреть, что здесь к чему. Это не займет много времени.

Почему я так сказала, понятия не имела, но это была моя работа - делать жизнь Генри свободной от раздражения, а я жила и дышала этим так долго, что не знала, как поступать как-то еще.

Правда заключалась в том, что у бабушки был дом, и он был забит вещами до отказа. Я понятия не имела, что буду со всем этим делать.

Тем не менее, я могла легко нанять агента по недвижимости, чтобы он занялся аукционом, и мне не нужно было при этом присутствовать. Или при продаже имущества.

При этих мыслях я почувствовала острую боль в животе, поэтому отложила их в сторону и вернулся к Генри.

- Неделю, самое большее две, - ответила я.

- Если это займет больше недели, я приеду, - ответил он.

- Генри…

- Джозефина, нет. Не думаю, что ты можешь не заметить тот факт, что заботишься обо мне уже двадцать три года. Думаю, хоть раз в двадцать три года я могу делать что-то, чтобы позаботиться о тебе.

- Ты очень добр, - тихо сказала я.

Последовала короткая пауза, прежде чем он заговорил снова, так же тихо:

- Я просто присматриваю за моей Джозефиной.

Это была одна из причин, по которой я все эти годы поддерживала Генри.

Одной из многих.

Во-первых, было не так уж трудно делать свою работу. Генри не был Примадонной мужского пола, даже если его талант означал, что он может ею быть. Он был довольно серьезным человеком. Я не носилась вокруг, собирая вещи в химчистку (ну, не все время) и пытаясь найти кофейню, которая делала латте с непастеризованным молоком.

Во-вторых, он хорошо мне платил. Очень хорошо. На самом деле очень хорошо. Не говоря уже о бонусах. И подарках (один из них - Маноло, которые были на мне на похоронах, другой - бриллиантовый браслет на моем запястье).

В-третьих, мы много путешествовали, и он не заставлял меня сидеть в вагоне, когда сам передвигался первым классом. Нет, я сидела рядом с ним. Всегда. Кроме того, с выбором места проблем не было. Правда, мне не очень понравилось в Венесуэле (и в Камбодже, и на Гаити, и в Косово), но только потому, что там он не занимался модой, а вместо этого снимал фотографии другого рода, в связи с чем мы не останавливались в Ритце.

Генри любил приключения. Я - это была совсем другая история. Но я всегда была рядом с Генри.

Всегда.

Только не сейчас. И последнее, и, возможно, самое главное, он мог быть очень милым, и часто таким и был.

- Я хочу, чтобы ты звонила мне каждый день, - потребовал он. - Отмечалась. Давала знать, что ты в порядке.

- Ты слишком занят, чтобы я звонила тебе каждый день, - сказала я ему, и хотя журнал «Tisimo» предоставил ему молодого человека по имени Дэниел, чтобы он временно занял мое место, я все еще знала его расписание как свои пять пальцев.

- Как насчет того, чтобы ты позволила мне решать, для чего я слишком занят, милая. Но я надеюсь, что ты уже знаешь, что это не относится и никогда не будет относиться к тебе.

Боже! Да. Очень мило.

- Генри... - начала я шепотом.

- А теперь сделай что-нибудь приятное. Например, пойди, купи большую бутылку вина и выпей ее, смотря какое-нибудь нелепое телешоу, которое ты обычно ненавидишь, чтобы ты смогла рассказать мне все причины, по которым ты его ненавидишь. Не сиди сложа руки, попивая чай и занимаясь чем-то достойным. Например, напиши Дэниелу, чтобы убедиться, что он в курсе, или в семимиллионный раз попытайся прочитать «Войну и мир».

- Когда-нибудь я закончу эту книгу, - пробормотала я себе под нос.

- Давай не будем делать это сегодня, - ответил он, и я улыбнулась.

- Ладно. Реалити-шоу и хорошая бутылка вина, - пробормотала я.

- Хорошая девочка, - пробормотал он в ответ, и я услышала улыбку в его голосе. - Завтра я хочу знать все способы, которыми настоящие домохозяйки откуда-нибудь там, действовали тебе на нервы. (Прим. переводчика: речь идет о популярном американском реалити-шоу «Настоящие домохозяйки», освещающем жизни богатых домохозяек, проживающих в различных регионах по всей территории США).

Я снова улыбнулась, прежде чем спросить:

- Хочешь, буду делать заметки?

- Да, зная, как они, вероятно, будут действовать тебе на нервы во многих отношениях, и даже ты о многом забудешь.

- Тогда считай, дело сделано.

- Хорошо.

Я все еще слышала улыбку в его голосе.