Unknown

- Нет, в другой раз, - я смотрю на нее, вспоминая, какой она уходила от меня, и как горько звучали ее слова еще долго после того, как дом опустел. – Подожди, Света! – окликаю, заставив оглянуться, когда она уже собирается сесть за руль.

- Вчера приходили из опеки. Они не предупредили, и я сказал, что ты у родителей. Все твои вещи лежат на месте, так что подозрений в том, что ты в квартире не живешь, не возникло, но…

- Но что?

- Тебе лучше вернуться.

- Андрей… - одно слово, а горечь сомнения обжигает. Но чтобы между нами не произошло, я обещал ей помочь.

- Ты знаешь сама, что я прав. Если суд состоится в ближайшее время и заявление одобрят, опеке предстоит еще не раз побывать у нас в гостях. Надо подготовить детскую для мальчика – мебель, спальный уголок, стол для занятий и место для игр. Я не знаю, что еще необходимо. И если тебе нужны деньги...

- Не нужны, у меня есть сбережения. Но, Андрей, я не уверена…

- Я поживу у родителей. Если что, сошлись опеке на мою работу. И еще…

- Что?

- Вот возьми. Ты забыла ключи.

Глава 18

POV Света

Сегодня жаркий, удушливый день. Уже вторую неделю стоит солнечная погода без капли дождя, и кажется, что даже воздух плавится, оседая на плечах вязким, тяжелым вздохом. В моем рабочем кабинете нет кондиционера, окна распахнуты, но я все равно мучаюсь от головной боли и тошноты. Ожидание суда и решения опеки держат нервы на эмоциональном пределе, а мысли просто сводят с ума.

Сегодня Андрей повез Андрюшку на обследование в свою больницу, попросил оставить их одних, и я не стала возражать – мне все еще непросто находиться рядом с Шибуевым. Я не видела его, но с нетерпением жду звонка.

Закончился учебный год. Передо мной на столе лежит план воспитательной работы на новый учебный период, в который я продолжаю вносить изменения. Пройдет лето, и все начнется заново. Наблюдение за поведением детей из группы риска, формирование благоприятного климата в Детском доме, повышение учебной мотивации воспитанников, беседы на темы: «Ученик и закон», «Школа и семья», «Родители и дети». И внимание со стороны взрослых. Бесконечно много внимания со стороны взрослых, в котором так нуждаются дети. Несмотря ни на что, именно перед нами стоит задача заложить в них добрые, правильные начала.

Скоро выезд Детского дома на летний отдых и коллективу предстоит круглый стол с инспектором по делам несовершеннолетних. Заведующая нервничает не меньше моего. Как бы мы ни старались синхронизировать работу воспитателей и психолога, а сложностей с воспитанниками хватает.

Я встаю из-за стола и подхожу к графину с водой. Снимаю крышку, но налить воду в стакан не успеваю – в коридоре слышатся голоса и топот ног. Дверь распахивается и в проем заглядывает взволнованная медсестра.

- Светлана Анатольевна, у нас ЧП! Срочно вызывай скорую! Света, срочно!

- Что случилось, Ираида Борисовна?

- Наташа Белугина упала со второго этажа! Или сорвалась или сама выпрыгнула – черт его знает!

- Куда? Как?! Господи, - от изумления не хватает слов, - она жива?!

- Не знаю, дети только что сказали. Все, я вниз!

Я вызываю бригаду скорой помощи и вместе со старшими мальчишками, появившимися у кабинета, бегу вниз. Ловлю Острякова за руку, требуя ответа.

- Егор, что произошло? Ты все и обо всех знаешь. Я же только вчера с Наташей разговаривала, все было хорошо! Я бы заметила, если бы она нервничала!

Но в лице мальчишки читаю лишь искренний испуг.

- Не знаю я, Светлана Анатольевна! Девчонки говорят: мамаша объявилась! С утра пасла Белугу возле Детского дома! Надька ее в лицо знает, говорит: она!

Мы вылетаем на улицу, и бежим за поворот здания, где под окнами на асфальте лежит девочка, а сверху над ней уже склонились Ираида с завхозом, Агеевна и дети.

Слава Богу, жива! Еще не приблизившись, мы вдруг слышим громкий испуганный плач, какой способен издавать пришедший в себя человек, когда ему очень больно и страшно.

- Что с ней, Ираида Борисовна?

- Ох, Света! Сильный ушиб, нога сломана, и я даже боюсь предположить что еще. У нас же здание старое, здесь высота этажа три с половиной метра! Ну, успокойся, Наташенька, - обращается медсестра к ребенку. - Сейчас тебе помогут! Скорая уже едет, слышишь? Все будет хорошо! Лежи не вставай, лежи! Вон и подружка твоя Надя пришла, и девочки…

Мальчишки рассказывают Ираиде новость о мамаше, и она оглядывает злым взглядом длинный забор и ворота. Говорит в сердцах, не щадя детских ушей.

- И сейчас эта курва наверняка где-то рядом, как пить дать! Иначе Наташка бы не сиганула! Господи, ну ничего же нет в этих тварях материнского! Убила бы!

Я поднимаюсь с колен и оборачиваюсь. Бегу к воротам и за ворота, не думая зачем, просто потому, что так надо. Егор с Надей, не сговариваясь, бегут за мной. Мы не бросаем своих в беде, не бросаем, потому что не можем иначе. Потому что плач Белуги рвет сердце, а боль - душу. Потому что она не заслужила такой матери и потому что заступиться за нее можем только мы.

- Вон она, Светлана Анатольевна! В черной юбке, патлатая! Это она! Уйдет!