Unknown

- Повелением императора Михаила I я на прошлой неделе назначен начальником Отдельного корпуса жандармов, а в полицейском участке оказался, знакомя своего преемника с городским хозяйством. Благодаря вашим усилиям, мы оба остались живы и здоровы. О вас доложено императору и он распорядился представить вас к награде. Теперь это уже моя забота. Мы еще о вас в газете пропечатаем.

- Ваше высокопревосходительство, не надо в газету. Я лицо не публичное, мне излишняя известность не нужна.

- Да-да, понимаю, вы слушатель Николаевской Академии, не хотите афишировать свой подвиг, как говорится,  скромность - не порок. А знаете, мы с вами однокашники. Двадцать пять лет тому назад я тоже окончил Николаевскую академию генерального штаба, штаб-ротмистра удостоился.

-  До таких высот я еще не дорос. У меня семейная традиция быть артиллеристом.

- Как я понял, вы неплохой артиллерист, раз  вас отметили наградами за участие в войне с Японией. Но и в столице вы не спасовали, дай вам Бог здоровья. Хочу сказать, что по любым вопросам вы можете обращаться ко мне лично, запросто. Фамилию своего спасителя я никогда не забуду и детям накажу. За сим прошу прощения, вынужден вас оставить, дела службы, знаете ли.

Генерал пожал мне руку и вышел. Бывший в свите генерала ротмистр Снегирев, жестами показал мне, что через некоторое время нанесет мне визит. Час от часу не легче, неужели еще не все выяснил? Я, что знал и видел, сообщил Павлу Ивановичу при первой встрече.

Снегирев появился в моей палате с огромной корзиной съестного и бутылкой французского вина «Совиньон Блан» 1900 года. Посидели, пообщались в спокойной обстановке, отдали должное вкусному вину. От ротмистра узнал о наличии в городском управлении корпуса жандармов хорошего стрелкового тира, куда можно прийти и поупражняться в стрельбе из револьвера. Павел Иванович обещался внести меня в списки стрелков. В принципе, день завершился хорошо.

 На прощание Павел Иванович сообщил мне, что убиенный мной Бронштейн состоял в руководстве РСДРП(б), и руководству этой партии доподлинно известно, кто виновник гибели Лейбы Давыдовича. Снегирев рекомендовал мне быть осмотрительным на улице  и пополнить свой арсенал чем-то посущественней сабли. В тот момент я не представлял, насколько оказался прав Снегирев.

Поскольку мой мундир и шинель были испорчены, отстирать вовремя кровь в госпитале не догадались, мне пришлось вызывать в палату портного. К окончанию излечения я красовался в новеньком обмундировании.

Встретил  и отвез меня домой полковник Терехов. Он  почти месяц отсутствовал в столице – ездил по делам в Польшу.

Пришлось рассказывать о своем приключении.

Вместе с Тереховым разработали примерный график моей учебы, посещения стрелкового тира и особняка. Скажу сразу, он был очень необычным. Каждый день недели я заканчивал учебу в разное время, в разное время появлялся в тире, и уже ближе к десяти часам вечера, а иногда и позже, прибывал домой.  Первую неделю я сбивался, а потом втянулся.

 Чтобы повысить общий уровень своих знаний, я с разрешения начальника Академии стал факультативно посещать занятия геодезического отделения. Изучал теоретическую и практическую астрономию, картографию, совершенствовал свои навыки в черчении.

Теперь с уверенностью могу сказать, что неплохо владею личным стрелковым оружием. Снегирев, спасибо ему, познакомил меня с ротмистром Воробьевым Сергеем Анатольевичем, наставником по стрельбе корпуса жандармов. Хорошо иметь дело с настоящим профессионалом. На первом занятии Сергей Анатольевич проверил мои стрелковые способности. Нашел их неплохими, но далекими от совершенства. Под его руководством я начал постигать «науку стрельбы». Поначалу я стрелял на скорость и на точность. По мере закрепления навыков, Воробьев усложнял условия стрельбы.  Поэтому приходилось переодеваться в гимнастический костюм - в мундире валяться на полу неприлично. Верхом тренировок стала стрельба на звук и на вспышку, были у Сергея Анатольевича такой конструкции мишени. В общей сложности за пять месяцев мне удалось освоить двенадцать упражнений по стрельбе, хотя для офицеров корпуса жандармов, по словам Воробьева, достаточно три-четыре упражнения.

В июне мы в Академии  сдавали переводные экзамены по изученным предметам. Для перехода на второй год обучения  нужно по каждому предмету получить средний бал не ниже семи по двенадцатибальной системе оценок. Этот показатель у меня был выше. Все оценки «отлично» и «весьма хорошо» - это двенадцать-одиннадцать балов. По итогам экзаменов был издан приказ по Академии о переводе на второй год обучения. Из всего курса потеряли троих, не вытянули на общий средний бал. Наша группа потерь не имела.

Все экзамены позади, впереди целый месяц отпуска. Скорей в Шпреньгринштадт, там ждут меня дети и родители!!!

Глава 18

«То, кто не может убивать, становится добычей тех, кто может»

Орсон Скотт Кард