Unknown

* прим. переводчика: Здесь отдадим авторам должное: до такого уровня понимания на Западе поднимаются далеко не все. И даже среди западных красных многие до сих пор думают, что Гитлера победили высадкой в Нормандии, а всё остальное — сущий пустяк, потому что об этом Спилберг кино не снимал : )

Как России удалось почти сразу после войны запустить первый спутник и первого человека в космос? И как Москва могла обеспечить бесплатное медицинское обслуживание для всех своих граждан и превратить население неграмотных крестьян в единое целое общество с всеобщей грамотностью, обширным высшим образованием — и многими величайшими достижениями науки и техники ХХ века (за пределами Соединенных Штатов)?

Во-первых, мы должны напомнить себе, что все эти успехи пошли на пользу только тем, кто пережил чистки и Великий голод. Если вас нет в живых, то улучшение уровня жизни вас уже не обрадует.

Во-вторых, если мы можем признать, что фараоны могут строить пирамиды и сфинксов, а капиталисты — железные дороги и ракетные корабли, то мы можем, конечно же, признать, что и деспоты могут строить флот, танки и гидроэлектростанции. Однако вопрос заключается в том, является ли этот метод наиболее эффективным, максимально эгалитарным, и является ли он устойчивым?

Такова была противоречивая ситуация, в которой СССР оказался накануне Второй мировой войны. Примечательно, что страна смогла победить в войне. Однако при всех деформациях и экономических спадах* в конце десятилетия, централизация планирования всех ресурсов в течение предыдущего десятилетия, несомненно, помогла.

* прим. переводчика: Здесь мы авторов не поняли: по нашим данным, никакого спада промышленного производства в конце 30-х в СССР не отмечалась: как раз напротив, индустриализация активно давала свои плоды...

В ходе Второй Мировой войны решения об инвестициях и распределении ресурсов также станут всё более централизованными и в Соединенных Штатах, и в Великобритании, и в нацистской Германии. Похоже, что тотальная война не терпит апатии частных агентов, независимо от того, социалисты или капиталисты находятся у власти. Россия, в свою очередь, в этом вопросе была ещё последовательнее чем до войны: она увеличила темпы планирования, составляя квартальные, а затем и месячные планы, на голову превосходя капстраны по уровню детализации.

Начальный послевоенный период, последнее десятилетие правления Сталина, был в значительной степени затрачен на восстановление и реконструкцию экономики, разрушенную войной. Вместо того чтобы ослабить тоталитарное правление теперь, когда война закончилась, послевоенный период ознаменовал дальнейшее закручивание гаек*, когда даже видимость демократического правления была отброшена: партийные съезды не проводились, а заседания Центрального комитета были редкими.

* прим. переводчика: Здесь стоит руководствоваться принципом историзма и избегать эффекта послезнания. Сейчас мы, конечно, знаем знаем, что это был послевоенный период. Но для тогдашнего руководства СССР он воспринимался как предвоенный, потому что до конца 50-х, пока у нас не было ядерного оружия и эффективных средств его доставки, никто не гарантировал, что американцы не станут бросать на нас атомные бомбы (по крайней мере, планы такие у них были, и в СССР об этом отлично знали).

Планирование всё более становилось узником каприза Сталина, и многие важные вопросы решались им в одиночку без обсуждения с рабочими, экономистами и специалистами. Верхушка Госплана в 1949 году была уволена, арестована, осуждена — и в конечном итоге расстреляна.