Unknown

На пороге стоял...Жиральд Ларош в черном промокшем пальто, спокойно разглядывающий ее сквозь очки, и взгляд голубых глаз, направленный на нее и пронизывающий хуже ледяного ветра, невольно вынудил Анжелику отступить назад, пропуская мужчину внутрь, и на автомате прикрыть дверь.

Она пожалела, что не надела джинсы и блузку, поленившись и оставшись в банном белоснежным махровом халате, тогда, возможно, она избежала бы столь пронзительного взора. Он стоял напротив нее, не моргая, уставившись, словно намеревался что -то сказать, но ждал, чтобы она первая начала, угадывая суть его прихода.

-Зачем ты сюда явился? -Лучшая защита -это нападение, и Анжелика стараясь показаться бесстрастной и хладнокровной.

-Где она? Куда ты дела ее? -полюбопытствовал Жиральд, сократив расстояние между ними, слегка склонившись к лицу девушки, от чего та инстинктивно отпрянула, чуть не рухнув в мягкое кресло, стоящее неподалеку, но сильные пальцы, обвившие ее запястье, резко дернули Лику вперед, предотвращая падение.

Анжелика растерянно остановила взгляд на мужских губах, находящихся в опасной близости. Стоит приподняться на цыпочки, как произойдет неправильное и запретное. Похоже, Жиральд заметил реакцию Анжелики, слабо улыбнувшись, приоткрыв рот.

Она, как ошпаренная, отскочила от него, ощущая, как сердце ухнуло куда -то вниз, а дышать давалось с трудом.

Боже, что с ней происходит? Почему в его присутствии в ней взрывается неизвестная смесь, обдавая жаром внутренность?

-Что ты ищешь? - недоуменно приподняла бровь Лика, с нетерпением ожидая его исчезновения или она точно сойдет с ума, не вынося напряжения и боли. Когда она видела Жиральда Лароша, раны кровоточили сильнее, будто их безжалостно сдавливали.

-Рубашку, -Вроде, его ответ ничего ранящего и необычного не имел, и все же скорлупа, где Анжелика пряталась, боролась с призраками прошлого, противилась рвущимся эмоциям, не реагировала ни на что, треснула пополам. Возникло чувство, что она -оголенный нерв, отдающий режущей болью везде, опускающий на глаза туманную пелену.

-Уходи! Убирайся с моего дома! -заорала Анжелика, перестав владеть собой. То, чего она страшилась, случилось. То ли истерика, то ли давняя апатия, перемешанная с обидой и яростью, выплеснулись в истошном вопле, способном испугать любого, только не Жиральда, дернувшего плечом, будучи застигнутым врасплох подобной реакцией.

-Анжелика…

-Уходи! Пошел вон! Оставь меня! -Пожалуй, в этот крик она вложила всю энергию, пребывающую в ней. Горло адски стало саднить, а по щекам заструилось что -то теплое. Она облизнула вмиг пересохшие губы, вкусив соленый вкус.

Слезы душили ее, мешая продолжать кричать, требуя выход накативших переживаний не за день, а за годы. Не всхлипывания, а именно сдавливающий грудную клетку комок рыданий.

Анжелика смутно различила двинувшуюся к ней фигуру, и только до мурашек знакомые руки, легшие ей на талию, притянув ближе, она запомнит навсегда.

Аромат муската, лосьона после бритья и весеннего дождя подействовали на нее, словно последняя цепь спала, выпуская измученную душу.

-Плачь, родная, прошу, -Тихий шепот с заметным магнетическим акцентом не оставлял шанса более замыкаться, умирая в себе. -Давай же, ты сможешь, поплачь!

И Анжелика не смела возражать…

По всей гостиной разлетелись, эхом отражаясь от стен, громкие рыдания. Они полностью поглотили девушку, не давая выбраться из бездонной ямы, убивая безысходностью.

Уткнувшись носом в крепкое плечо, обхватив тонкими руками широкие плечи мужчины, Анжелика изливала всю горечь, накопившуюся в ней.

Чем сильнее она плакала, тем быстрее уменьшалась боль, вызванная пронзающими осколками воспоминаний. Чем теснее она прижималась к нему, глубоко в легкие вдыхая его запах, тем свободнее и легче становилось дышать.

А вот сердце рыдало тихо, без надрыва, не скуля, не завывая, только утопая в бушующем океане, смывающим следы былой ненависти, оживляя мертвые чувства, похороненные в укромном уголке.

Анжелика все плакала и плакала без остановки, хватаясь за Жиральда, как за спасительный круг, и он успокаивающе гладил ее по спине, что -то мурлыча в ухо, перебирая одновременно пальцами запутавшиеся шелковые пряди.

Нельзя забыть предательство любимого мужчины -аксиома, тем не менее Анжелика отключила разум, выкидывая из памяти картины, разрушившие ее счастье, оставляя моменты, где получала несказанное удовольствие от прикосновений того, кто так бережно обнимал ее в настоящее время.

Ей необходимо слезами выразить то, о чем упорно молчала, а после все вернется на свои места. Ничего не будет, как прежде, но никак тогда.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ.

Анжелика остановилась на пороге кухни, наблюдая, как ловко орудует с кофеваркой мужчина, одновременно кидая беглые взгляды на духовку, откуда разносился непередаваемый и божественный аромат чего -то сладкого. Вероятно, он забыл о том, кем является, а также, что не имеет никакого право хозяйничать на ее территории, однако непослушное сердце наперекор утверждениям разума считало иначе.