Unknown

- У нас есть такси и "Форд - Мондео" казахского производства. Таксист наполовину свесился с переднего сиденья с разнесенным лицом, так что сейчас я ничего не могу сказать об опознании. "Форд" прижат к стене внутреннего двора с казахским телохранителем, расстрелянным изнутри ко всем чертям. Снаружи кабины на земле, похоже, они находятся между кабиной и тем местом, где был припаркован "Форд" лежат еще двое. Это невысокий, грузный славянин лет сорока пяти в белом летнем костюме. В двух, может, трех метрах от него лежит симпатичная женщина, славянка, одетая в джинсы и кофту. Оба они взяли на себя гораздо больше свинца, чем потребовалось, чтобы убить их. Если бы мне пришлось поставить свою карьеру на догадку, то я бы сказал, что у нас тут Кореец Чен и Мария Дюмина.

Литовченко подошел к рации и взял микрофон у оператора.

– Уткин. Вы видите какие-нибудь признаки того, что там есть кто-то еще? У него была встреча с кем-то. Удалось ли им это сделать? Был ли он убит до того, как состоялась встреча? Обыщите эти две машины наизнанку. Он может быть там. Вы понимаете?

– Да. Я знаю, но ничего не могу рассказать об этой сцене. Эти проклятые казахские гебешники уже повсюду. Остальные уже подъехали, и я уже поручил трем нашим людям осмотреть машины.

- Специально для Дениса. – раздался посторонний голос на линии.

Литовченко на мгновение был застигнут врасплох и нажал кнопку передачи на своем микрофоне. Как будто эти слова образовали остаточное изображение, которое задержалось в его мысленном взоре после того, как он услышал, как они были произнесены. Денис узнал голос Булата Килибаева.

– Килибаев? - рявкнул Литовченко.

- Да, капитан. Мне очень жаль, что я не смог лично помочь вам с момента вашего прибытия в Казахстан. Но я уверен, что вы понимаете. Когда расследование зависит от вашего направления, вы не всегда можете быть там, где хотите.

- Где ты, черт возьми, Килибаев? Что за дела там, в хранилище?

- Еще раз приношу свои извинения, капитан, за то, что не сообщил вам о подробностях той встречи. Я надеялся, что все закончится в крепости, но, боюсь, просчитался.

Голос Килибаева затих, затем снова усилился, и Литовченко понял, что он говорит из автомобильного радиоприемника.

- Но сейчас времени мало, - сказал Килибаев. - И мне нужна твоя помощь. Громов и пилот РКО направляются на юг по шоссе А-1 в сторону столицы. Мы преследуем их, но мы одни и ничего не можем сделать. Сейчас не время для жадности, мой друг. Нам придется работать вместе. Я совершенно уверен, что пилот РКО направляется на взлетно-посадочную полосу в маленьком городке Тайынша, расположенном чуть менее чем на полпути к Кокшетау. Можете ли вы посадить своих людей в самолеты и попытаться перехватить их? Мы продолжим передавать координаты по радио. Я связался со своими людьми в Кокшетау, и они уже едут нам навстречу. Вы можете нам помочь?

Его голос затихал по мере того, как он приближался к самым дальним пределам своего диапазона.

– Мы будем в воздухе через пятнадцать минут. Булат, нам нужно будет проработать много деталей, когда все это закончится. Понял?

– Окей. - сказал Килибаев.

Его голос был далеким, едва слышным из-за помех.

– Уткин? Ты это понял? Иди прямо через мост и позвони мне со своего мобильного. Держи пару человек при себе. - затем Литовченко обратился к другим машинам, которые были где-то в Петропавловске. – Мичурин? Ломако? Вы меня слышите? Делайте то же самое. Позвоните мне с мобильного. И поторопитесь.

Литовченко вернул микрофон радисту и вернулся к кофейному столику, где присел на корточки, чтобы еще раз изучить обведенную карандашом территорию.

Зоя и Усманов последовали за ним.

- Ваня, мы не едем в Тайыншу. Когда они позвонят, я скажу им, чтобы они встретили нас к югу от Петропавловска на пересечении шоссе А-1 и А-16. Мы оставим там две машины и поедем в Кустанай, - он посмотрел на Зою. - Вы все еще можете найти этот дом и взлетно-посадочную полосу?

– Думаю, да, - ответила она. И добавила: - Я уверена в этом.

Литовченко снова посмотрел на карту и заговорил скорее сам с собой, чем с другими.

– До сих пор я не был уверен, - пробормотал он. – Булат был очень хорош, но он не отдавал мне должного уважения. Охота на революционеров к северу от Петропавловска была любительской. – Он встал и подошел к окну, выходящему на площадь, где звучала музыка. За ними виднелись деревья и луна над степью. – Госпожа Левкоева, это будет очень опасно. Я должен быть честен с вами: вам не обязательно это делать. Я также буду откровенен: я надеюсь, что вы это сделаете. Вы знаете, что поставлено на карту. Я понятия не имею, что произойдет.

- Вы думаете, Марат будет там, не так ли?

– Да, я знаю, - сказал Литовченко, все еще глядя вдаль. - Я думаю, что он с Булатом Килибаевым и что окончательная передача документов РКО будет произведена на той взлетно-посадочной полосе на усадьбе Серикбая. Я не уверена, насколько у Килибаева есть преимущество перед нами, но если мы не сможем поймать его на шоссе, нам придется попробовать что-нибудь придумать на взлетно-посадочной полосе.