Unknown

Может быть, она хотела сказать, что Марат в это время разговаривал с Даной? Неужели Дана собирается использовать его, чтобы помочь ей переправить документы? Она должна быть в отчаянии, почти без какой-либо альтернативы, чтобы вовлечь его. Скрывая свое раздражение, он попытался казаться искренне обеспокоенным.

– Это... Дмитрий пытается бежать из России? Он скрывается?

Он проклинал себя за то, что говорил как следователь. Зоя колебалась. Казалось, ее задел этот вопрос, возможно, она даже пожалела, что затронула эту тему.

– Я не знаю. Она просто хотела знать, что с ним будет. Если бы ты мог это остановить.

– Где мне с ней связаться? - настаивал он.

- Я не знаю. Она не оставила ничего, кроме своего имени.

- Тогда что, черт возьми, я должен делать? - выпалил он в отчаянии.

– Я не знаю, - отрезала она. - Забудь об этом. Забудь, что я заговорила об этом.

Она замерла, черт бы ее побрал, подумал Левкоев. Ему хотелось подойти к ней и растрясти ее на куски. Что она пыталась сделать? Она ничего не добилась и ничему не научилась. Вместо этого она могла бы дать информацию, которую он мог бы использовать с пользой. Возможно, больше информации, чем даже знали в ФСБ. Конечно, они не передавали ему ничего ценного. Отчеты были формальностями, бюрократической болтовней. Ему приходилось притворяться и довольствоваться юмористическими приемами дипломатии и снисходительным кормлением с ложечки со стороны российской разведки. Из спецподразделения«Арыстан» ничего не доносилось.

Файзулла посмотрел на свои длинные руки. Они были влажными, и ему захотелось встать и вымыть их.

- Послушай, - сказал он, делая глубокий вдох и медленно выдыхая. - Расследование в полобных делах продвигается быстро, и, вероятно, я все равно ничего не смогу сделать. Или сделал бы, если бы мог.

Он хотел покончить с этой бессмысленной игрой. Наклонившись к своему стулу, он взял свой портфель и встал. Зоя покраснела. Это было не смущение, а гнев. Она неуклюже справилась с тем, что хотела сделать. и она это знала. Она уставилась на него, ее мысли были недоступны теперь, когда гнев омрачил лицо, которое он так уверенно читал всего несколько минут назад. Они молча смотрели друг на друга. Это была странная и жестокая игра, в которую они играли друг с другом на протяжении многих лет, и играли до сих пор, как ссорящиеся дети, слишком наслаждающиеся недовольством, чтобы остановиться. Но бедная Зоя. Левкоев подумал, что так мало знает о правилах. Однако никто не мог знать всего. Каждый человек прожил свою жизнь с определенными вещами, скрытыми от него, которые изменили бы его судьбу, если бы он только мог их узнать. Именно эта мысль занимала Файзуллу, когда он молча повернулся. и неторопливо направился из дождливого мрака ее присутствия к уединенному кабинету в его собственном крыле дома.

Глава 14

Выйдя из офиса Саши Гриневича, Марат пошел по нагревшимся от дневного солнца, асфальтовым дорожкам вдоль Среднего проспекта к стоянке авто. Сухожилия на его шее были натянуты, как тетива лука, и у него начиналась пульсирующая головная боль. Он зашел в аптеку недалеко от почты и купил самый сильный безрецептурный релаксант, который смог найти. Он вернулся в солнечный день и срезал путь по переулку, который вывел его на заднюю сторону автомобильной стоянки. Он слишком устал, чтобы беспокоиться о «жучках» на "БМВ", и у него не было времени следить за хвостами, пока он ехал по переполненным улицам к своей квартире. К тому времени, как он добрался до входной двери, у него разболелась голова. Пульсирующий шум заполнил его голову до предела, когда он повернул ключ в замке и протолкнулся в темную прохладу квартиры. Он разделся до трусов, отнес бутылку с релаксантами в ванную и проглотил самую большую дозу, какую только можно, запив стаканом воды. Боль в затылке стала такой сильной, что он вернулся к своей кровати, сгорбившись, как инвалид. Осторожно, как будто кора его спинного мозга разлетится вдребезги, если он будет двигаться слишком быстро, он опустился на смятую постель. Простыни были прохладными, и последнее, что он увидел своими затуманенными глазами, были лучи летнего света, просачивающиеся сквозь щели в закрытых жалюзи.