Unknown

- Что твои купчишки мне сделают? Войну затеют? Горцам ещё денег дадут? Это им дороже потерянного серебра станет. Много дороже. А я ещё и побить горцев смогу. Тогда вообще, считай, деньги на ветер кинули. Или что, сеньору моему на меня пожалуются? – кавалер только усмехается. - Что ещё? Убийц наймут? Так это им денег не вернёт, а я про то опять же узнаю. И такое им устрою, что они кровью блевать будут, а их дети язвами изойдут. Ну, говори, жид, чего ещё мне бояться от твоих влиятельных людей?

- Коли так, то нечего вам бояться, господин рыцарь, - разумно предположил гость, вставая.

- Ну а раз ты так считаешь, то иди и напиши дружкам своим про это, - чуть успокаиваясь и выпуская одежду гостя, произнёс генерал. - Ступай, пиши. Дурак старый! Бог свидетель, ждал тебя, как гостя желанного, а теперь видеть тебя не хочу. Убирайся.

Наум Коэн уходил, кланяясь и кланяясь, чтобы больше не злить яростного генерала.

А когда ушёл, кавалер откинулся на спинку стула и вздохнул.

«Жаль, что ушёл. Я уже думал, что он хоть малость поторгуется за серебро. А он о том и словом не обмолвился, наверное, взялся для купчишек это серебро у меня отобрать, за долю для себя. И не вышло. Вот купить и не попытался. И опять я ярился, готов задушить уже был вора этого. А гнев - это грех. Агнес и монах в один голос говорят держать себя в руках. А как тут удержишь? Один воры вокруг. Одни воры».

Как стало темнеть, поехали в купальни. С Волковым из молодых господ были Георг Румениге, Рудольф Хенрик, Людвиг фон Каренбург, самый юный из всех Курт Фейлинг и, конечно, тот, кто брался устроить вечер, - Стефан Габелькнат. В охрану кавалер взял сержанта Хайценггера и четверых гвардейцев.

Ночь стояла тёплая и тихая, безветренная. До купален доехали, когда уже на небе появилась луна. Въехали в ворота, в большой двор. Красивое и большое здание со множеством больших окон, из которых лился свет и едва-едва слышно доносилась музыка.

У ворот их встречал богато одетый господин.

- То Карл, наш распорядитель купален, – сказал Габелькнат, помогая Волкову спуститься с коня. – Карл, дамы прибыли?

- Отчасти, господин. Лишь четверо прибыли, они в главной зале, – отвечал тот с поклоном.

Молодые люди заметно волновались, шутили низко, толкались, поправляли одежду и прихорашивались, вели себя, как и положено молодым людям перед встречей с женщинами. А Волков не прихорашивался. Он уже был далеко не молод, раны старые на лице и голове, хромота… Что тут поделать? Дамам придётся принять его таким, каков есть.

При входе его встречали сразу несколько людей. Все ему кланялись.

Габелькнат сразу представлял их ему:

- Мейстер Маркус, глава наших музыкантов.

- Что господин генерал желают слушать? – спросил музыкант.

- Весёлое, - отвечал кавалер, даже не задумываясь, - только весёлое, и ещё играйте танцы, и пусть барабаны бьют потише, они мне на войне надоели.

- Всё так и будет, - с низким поклоном произнёс мейстер Маркус и ушёл.

- Наш виночерпий, Габриель, - продолжал Габелькнат.

- Вин у нас целый погреб, с какого изволите начать вечер?

- С токая, и мадеру поставьте на стол, херес тоже.

- Это всё вина крепкие, дамы могут и охмелеть, – предупредил виночерпий.

- То и надобно, - отвечал кавалер. – Впрочем, поставь то, что любят дамы.

Тут он увидал ещё одного человека. Он был в летах, в хорошей одежде, с большой плоской шкатулкой под мышкой. И низко кланялся генералу.

- А это кто? Может, лекарь какой? – спросил тот у Габелькната.

- То ювелир, Шнейдер. Мы дозволяем ему тут у нас торговать.

- Ювелир торгует в купальне? – удивился кавалер и спросил у Шнейдера: – Неужто у тебя тут что-то покупают?

- Так иногда случается, господин генерал, - снова кланялся ему ювелир и при этом улыбался.

После кавалера провели в большую залу с неглубоким бассейном и множеством ванн, деревянных и каменных. У бассейна уже был накрыт богатый стол. И за ним уже сидели четыре дамы.

- Я же просил больше женщин, – произнёс Волков негромко, внимательно разглядывая дам.

- Не волнуйтесь, сеньор, будет больше, не все ещё приехали, – обещал Габелькнат.

И вправду, тут же в зал вошли ещё две девы в замысловатых головных уборах, и даже это были не все, пока генерал знакомился с красавицами, пришла ещё одна, а пока все рассаживались, впорхнули в залу ещё две. Совсем молодые девицы лет пятнадцати-шестнадцати.

- Сабин, а где же ваша вечная подруга Эльвира? – воскликнул Габелькнат, вставая и приглашая опоздавших за стол.

- Ах, простите нас за опоздание, господа, - отвечала бойкая и вправду юная блондинка Сабин, - ждали, когда стемнеет, чтобы сбежать из дома, а Эльвиру, подругу нашу, схватил отец, он у неё строг, думаю, достанется ей, будет ей косы драть. Но ничего, вот я вам, господа, привела новенькую. Это Сусанна. Давно меня просила взять её в купальни.