Unknown

Корыстный темный олимпиец обладает чрезвычайно узнаваемыми чертами. В Америке… хотя нет, давайте возьмем и другой пример. Ведь не в географии или политическом строе смысл сокрыт. А в олимпийцах. Петербург. Девятнадцатый век. Вот стоит олимпиец в модном салоне, с бакенбардами, во фраке, одет с иголочки, надушен. И все лучшие чувственные тяги его и о нем. А раскрывается тяга всем множеством причастностей в инстинктах. Поэтому денди имеют характерный снисходительно-напыщенно-самодовольный вид, который как бы говорит окружающим: посмотрите на мою мускулатуру там, где занимаются спортом. И как я чудесно потянулся там, где спят. И как я поправляю прическу на вечеринке. Если же мы играем – то я выше всех кину мяч, чтобы девушки из группы поддержки были в «отпаде» от меня. А вот для вас это все будет работать совсем иначе. И для других его эмпатия обернется жуткими, неестественно-чудовищными инстинктами. Представьте, например, лавочку, имеющую хаотичные неровные грани, подобно скрюченным загребущим когтям, тянущимся к прохожему. Это те чувства? Пока нет. Так, как описано – пока это либо слой ада, либо просто неудобство в опеке. Но этот каркас «одевается» чувствами. Ее делал некто, кто думал о прохожих так: вы обречены в чувствах, неуклюжие увальни! А причастны вы к неудобствам, неудачам, падениям, и вообще, моя сила чувств вас как спелый фрукт раздавит, я сапог – вы стекло, я камень – вы окно! Вот это и будет тем неестественным разрушающим противо-хаосом. Некоторые комиксы в начале двадцатых годов имели подобную энергетику. Автор – темный олимпиец, рисовал чудовищ, а подсознательно придавал им черты своих основ. Но эти чудовища будут выглядеть и действовать именно как чудовища, ибо их инстинкты причастны разрушительным, дисгармоничным чувственным рисункам.

Темный олимпиец пятого подвида на этапе экспансии – манит тягой в чувствах, но в этой тяге причастен везде – только он сам. Житейские же причастности других будут подстроены под его эмпатию, они должны будут работать на его тягу. Иначе говоря, когда другой хочет потанцевать у всех на виду – срочно нужно чтобы он подскользнулся. Но когда он же – подносит темному олимпийцу питье, попутно говоря комплименты – то вполне допустимо.

Стоит еще раз отметить: темный темному – рознь. Женщина, на этапе экспансии, приходит в компанию и думает – сейчас я взгляну томно на них, и эти парни – будут покорены моей эмоциональной тягой, подчинены ею! Делает, а парни – взрываются хохотом. И у женщины есть выбор степени темных деяний. Просто уйти. Сильно обидеться. Пожелать тотального краха всех благ слоя парням вне зависимости от их света или тьмы. Или попытаться воплотить это немедленно. И, конечно же, степень грешности темных деяний будет весьма различаться!

Постепенно упрощенные, корыстные и разрушительные чувственные тяги блокируются. Вот женщина, хочет изобразить чувственную тягу поцелуя, а неизреченный смысл как бы спрашивает – а с какой целью, давайте подумаем, как лучше. И что олимпиец ответит? С той целью, чтобы мужчины штабелями валились? Олимпиец начинает жить имеющимся масштабом благ. И в итоге зачастую даже не происходит какая-то явная блокировка, сродни каким-то активным противодействиям. Темный олимпиец сам не идет туда, отказываясь. Он чувствует, что там везде – высший смысл, а стало быть – и он же спросится. Вот я смотрю на женщину, которая сейчас пребывает на этапе сохранения имеющегося масштаба благ. А в одной из прошлых жизней это – танцовщица в каком-то заведении вроде варьете. И она безудержно делала всем гадости, один факт, что другой тоже может быть причастен к чувствам, скажем – получить некоторое внимание на выступлении – приводил ее в сильнейшее возмущение, и она старалась любыми способами разрушать чувственную жизнь окружающих. Сама же на все претензии отвечала в таком роде: «Кто из нас танцовщица? Есть у вас мушка у меня над губой? А у меня есть! Видите? Видите?». Олимпийцы пятого подвида вообще зачастую воспринимают реальность именно так, через множество житейских причастностей. «Вы почему советуете коммивояжеру? А есть у вас такой стикер об окончании курсов коммивояжеров, а? Или, может у вас есть значок коммивояжера, как у меня? А носите вы с собой саквояж с товаром? Нет? То-то же!».