Unknown

  Было почти три часа дня, и на командном посту оставалось лишь несколько человек для погрузки: Мэтт Диллон, Чарли Гастингс, Джерри Уайтсайд, их радисты, сержант-майор Пламли, Боб Уэллетт и я сам. Пламли, Уэллет и я стали последними, кто покинул термитник. Мы рысью подбежали к четвёртому 'Хьюи' последнего рейса. Он ждал в направлении на запад, лопасти вращались. Пламли и Уэллет заскочили на борт; затем с левой стороны запрыгнул я, и мы взлетели, круто разворачиваясь на север. Глядя вниз на израненную в боях землю и разбитые деревья, я чувствовал гордость за то, что мы сделали, скорбь о наших потерях и чувство вины за то, что сам всё ещё оставался жив.

  17. ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР

  Тот, кто не сражается за свою страну, не знает, с какой лёгкостью он принимает своё гражданство в Америке.

  - Дин Брелис, 'Лицо Южного Вьетнама'

  То был короткий, стремительный перелёт к зоне высадки 'Фолкон', всего в пяти с половиной милях к востоку от 'Экс-Рэй'. Когда мы приземлились среди артиллерийских орудий, я увидел в 75 ярдах от себя группу моих солдат у северо-западной окраины зоны высадки. Они сидели в сухой примятой слоновой траве, ожидая, когда 'Чинуки' отвезут их на базу 'Кэмп-Холлоуэй'. Мы с сержант-майором Пламли напра-вились к ним и тут же опознали в них примерно семьдесят бойцов роты 'браво' капитана Джона Херрена. Мы пошли между ними, я жал им руки и, глядя в остекленевшие глаза, благодарил за всё, что они сделали. Мы все были так измотаны, и в первую очередь рота 'браво'. Джон Херрен и его люди оставались без сна восемьдесят один час. Мы все были глубоко опечалены смертью наших товарищей.

  Дин Брелис, корреспондент 'Эн-Би-Си Ньюз', в тот день был в зоне высадки 'Фолкон'. Он отразил эту сцену в своей книге 1967-го года 'Лицо Южного Вьетнама':

  'Хэл Мур был последним, кто вышел из боя. Это была крупнейшая битва, в которой он когда-либо сражался. Он был подполковником и вёл себя как гордый человек. Его сержант-майор был с ним рядом. Чтобы описать то, что тогда произошло, понадобился бы Шекспир, но оно вместило в себя любовь, муже-ственность и гордость. Это была минута храбрых. Хэл Мур повернулся и пошёл от группы к группе своих бойцов, и лишь немногие пытались встать, ибо теперь не было ни привилегий, ни ранга, и Хэл Мур не хотел, чтобы они вставали и приветствовали. Это он приветствовал их. Он беседовал с ними. Он благодарил их. Он не выказывал торжественности и не вкладывал в свои приветствия политические смыслы. Его рукопожа-тие было наполнено воодушевлением, и он пожал руку каждому бойцу. Это был союз людей, которые встретили врага и победили, не навсегда, не в победе, закончившей войну, но в победе над своей нерешительностью. Когда настал их час, они выполнили своё дело, именно эту мысль держал Хэл Мур в голове. И он сказал, что, даже если они не получат благодарности от других, у них есть благодарность от него'.

  Проведя около сорока минут с ротой Херрена, мы подошли к артиллерийским позициям, укомплек-тованным батареями 'альфа' и 'чарли' 1-го дивизиона 21-го артполка, которыми командовали соответ-ственно капитан Дон Дэвис и капитан Боб Баркер. В то время они называли себя 'Лужёной глоткой Гарри Оуэна', но четверть века спустя, в ноябре 1991-го года, Джо Гэллоуэй обнаружил, что одна из этих артиллерийских батарей поддерживает 1-ую кавалерийскую дивизию в пустыне Саудовской Аравии. Яркий молодой капитан из Виргинии, который знал и свою историю, и своих людей, приветствовал репортёра и гордо заявил Гэллоуэю: 'Сэр, мы называем себя Соколами, а почему, я надеюсь, вы знаете лучше, чем кто-либо другой. Мы - та самая артиллерия, которая поддержала вас в трудную минуту в зоне высадки 'Экс-Рэй''. Он настоял, чтобы Гэллоуэй осмотрел батарею, прежде чем присоединиться к его бойцам за обедом в честь Дня благодарения.

  Я попросил Баркера и Дэвиса собрать своих пушкарей. Артиллеристы, выпустившие более восем-надцати тысяч снарядов за пятьдесят три часа подряд, были изрядно утомлены. Горы пустых латунных гильз выросли рядом с орудиями. Артиллеристы, которые собрались передо мной, были раздеты до пояса, их кожа покраснела от грязи и пота. Я от всего сердца поблагодарил их. Я рассказал им, что их заградительный огонь из фугасных снарядов в точности сделал для нас в разгар битвы, и что он сделал с противником. Старшина Уоррен Адамс столкнулся со старым другом, старшим сержантом в одной из этих батарей. Говорит Адамс: 'Он сказал мне: 'Мы спалили несколько стволов, пытаясь согреть вас там, ребя-та''.