Читаем Unknown полностью

  Гвин добавляет: 'Вокруг того места, где мы вышли на поляну, и за её пределами, в джунглях, раз-ворачивалась страшная битва. Это рота 'чарли', попавшая в зону поражения западни, сражалась за свою жизнь. Миномётный огонь прекратился: неприятельские стволы, очевидно, захватила рота 'чарли', потому что мы нашли их все на следующий день, - но сотни вьетнамцев по-прежнему спокойно передвигались по всему наблюдаемому району. Тогда началась снайперская фаза боя. Я называю её так, потому что в течение длительного промежутка времени мы только и делали, что отстреливали врагов, бродивших вокруг периметра, и это продолжалось до тех пор, пока мы не начали получать поддержку с воздуха. Всё, что случилось до того момента, заняло, наверное, меньше тридцати минут'.

  Гвин видел, как майор Фрэнк Генри, замкомандира батальона, лёжа на спине, вызывает по рации, отчаянно пытаясь получить тактическую поддержку с воздуха и добиваясь-таки успеха. 'Поддежка с воздуха уже находилась в пути, но артиллерии и АРА ещё не было. Джим Спирс, S-3, подбежал к нам и затребовал у Горди Гроува ситуацию за пределами периметра, откуда тот прибыл только что. Гроув отвечал, что там ещё есть люди, стиснутые в небольшом периметре, но все ранены и умирают, и что рации разбиты. Тогда капитан Спирс спросил во второй раз, считает ли он, что кто-нибудь ещё остаётся в живых, на что никто из нас ничего не ответил'.

  Гвин забрался на термитник и открыл огонь из винтовки М-16 по вьетнамцам, хорошо заметным че-рез поляну между деревьями к югу. 'Целей было много, и я помню, как со своей позиции снял десять или пятнадцать солдат ВНА. Воспоминания мои возвращаются к тому, как падали эти подстреленные мной сол-даты. Одни бессильно валились на землю, другие реагировали так, будто их сбил грузовик. Некоторые, в которые я промахнулся при первом и втором выстрелах, продолжали беспорядочное движение, пока, нако-нец, я не попадал в них. В то время мы ещё не знали, что, бродя в слоновой траве, они выискивают ещё жи-вых американцев и убивают их одного за другим'.

  Как только пуля просвистела мимо головы, Гвин уступил выгодную точку лейтенанту Гроуву, го-ревшему желанием свести счёты за потерянный взвод. Гвин и его босс, капитан Сагдинис, устроились за холмиком и, откинувшись на его склон, выкурили по первой сигарете. Гвин рассказывает: 'Сигарета верну-ла нас в чувство, и пока бойцы вокруг нас изливали огонь, мы обсуждали положение. Мы понимали, что в первые полчаса потеряли два стрелковых взвода нашей роты 'альфа', около пятидесяти человек. Джоэл сидел мрачнее тучи'.

  Оставшиеся в живых в этой жидкой роще в голове батальонной колонны слышали шум жестокого сражения, идущего в лесу, где застряла вся остальная часть колонны. Крепко ударив в голову колонны 2-го батальона и остановив её, уничтожив большую часть двух стрелковых взводов Сагдиниса, вьетнамские солдаты немедленно двинулись вдоль американской колонны, разбиваясь на малые группы и атакуя.

  Когда началась атака, все ротные командиры Макдейда находились впереди, отдельно от своих людей. Они привели с собой радистов и, в некоторых случаях, даже старшин и артнаблюдателей. Все они, кроме одного, будут оставаться в периметре Макдейда до конца сражения.

  В ответ на радиопризывы полковника Макдейда капитан Джордж Форрест, атлет школы и колле-джа, бывший в отличной физической форме, преодолел более пятисот ярдов от позиции своей роты 'альфа' 1-го батальона 5-го кавполка, находившейся в хвосте американской колонны, до её головы. Его сопровож-дали два радиста.

  Как только Макдейд заговорил с ними, рядом упали две миномётные мины. Форрест немедленно развернулся и бросился обратно к своей роте. 'Я не стала ждать, когда он нас отпустит. Я просто рванул. Во время бега убило обоих моих радистов. Я же не получил ни царапины. Вернувшись в роту, я обнаружил, что мой зам погиб, получив ранение в спину осколками мины. Мне не была ясна ситуация, поэтому я увёл своих ребят с тропы на восток и расставил по периметру. Казалось, огонь ведётся со всех сторон. Поэтому мы заняли круговую оборону. Думаю, стрельба длилась тридцать пять-сорок минут. Все мои взводные командиры оставались в строю, кроме второго лейтенанта Ларри Л. Хесса. [Хесс, двадцати лет, из Геттисберга, штат Пенсильвания, погиб в первые же минуты.] Мой сержант оружия был ранен'.

  Бросок чудом оставшегося невредимым Джорджа Форреста вдоль того огненного рукава протяжён-ностью 600 ярдов и построение своих людей в оборонительный периметр помогли роте 'альфа' 1-го бата-льона 5-го кавполка избежать участи рот 'чарли', 'дельта' и штабной роты 2-го батальона в центре колон-ны.

  Вьетнамские солдаты забирались на деревья и покрытые кустарником термитные холмики и поли-вали огнём 'кавалеристов', застрявших внизу под ними, в высокой траве в основной части колонны. С обе-их сторон велась яростная перестрелка, в том числе из миномётов. Обходные атаки противника так стреми-тельно последовали за ударом в голову колонны, что казалось, всё вспыхнуло почти одновременно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Татуировщик из Освенцима
Татуировщик из Освенцима

Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау.В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю. Однажды в июле 1942 года Лале, заключенный 32407, наносит на руку дрожащей молодой женщине номер 34902. Ее зовут Гита. Несмотря на их тяжелое положение, несмотря на то, что каждый день может стать последним, они влюбляются и вопреки всему верят, что сумеют выжить в этих нечеловеческих условиях. И хотя положение Лале как татуировщика относительно лучше, чем остальных заключенных, но не защищает от жестокости эсэсовцев. Снова и снова рискует он жизнью, чтобы помочь своим товарищам по несчастью и в особенности Гите и ее подругам. Несмотря на постоянную угрозу смерти, Лале и Гита никогда не перестают верить в будущее. И в этом будущем они обязательно будут жить вместе долго и счастливо…

Хезер Моррис

Проза о войне