Читаем Unknown полностью

  Без сомнения, отдельные взводы батальона Макдейда оказались в боевой готовности и в таком без-опасном построении, которого только могли достичь посреди слоновой травы, кустарника и густых зарослей деревьев. Но проблема с обзором затрудняла сохранение строя, и одним из результатов этой проблемы стало то, что американские войска оказались теснее друг к другу, чем было тактически целесообразно, тем самым обеспечив лакомые цели для гранат, миномётных выстрелов и очередей из автоматов АК-47. По всей колонне в первые же десять минут командиры взводов, сержанты, радисты и стрелки погибали или получали ранения десятками, что резко нарушило связь, слаженность и управление.

  Когда началась стрельба, капитан Скип Фесмир находился недалеко от поляны 'Олбани'. Он счи-тал, что стрелковые взводы его роты 'чарли' подошли уже достаточно близко к зоне высадки, чтобы манев-рировать против неприятеля и достичь поляны, если только он поведёт их незамедлительно и если удача улыбнётся ему. Фесмир связался по рации с оперативным офицером батальона Джимом Спирсом, доложил о своём местоположении и сообщил, что возвращается к своим людям. Выполнить это ему не удалось.

  Фесмир вспоминает: 'Обстрел стал довольно интенсивным. Мой артиллерийский наблюдатель [лейтенант Сидни С. М. Смит, двадцати трёх лет, из Манхассета, штат Нью-Йорк] был ранен в голову и по-гиб. Я поддерживал радиосвязь с лейтенантом Корнеттом [заместителем Фесмира]. Он сообщал, что входя-щий огонь очень плотный, в особенности миномётный огонь, бьющий непосредственно по роте. Я приказал ему продвинуть роту вперёд вдоль правого фланга роты 'дельта'. С этого направления шла атака. Я чув-ствовал, что необходимо попытаться сгруппировать батальон, защитить фланг роты "дельта" и вывести роту 'чарли' из зоны поражения миномётным огнём'.

  Капитан Фесмир добавляет: 'Когда я двинулся на юго-восток, обратно к своей роте, у границы де-ревьев на другой стороне поляны я увидел вьетнамцев. В целом, они двигались в том же направлении, что и я, в сторону роты 'чарли'. К тому времени лейтенант Корнетт уже выдвинул роту 'чарли': она лоб в лоб столкнулась с элементами батальона 66-го полка и оказалась в меньшинстве. В результате завязался ожесточённый рукопашный бой. В суматохе я понятия не имел, где именно находится рота. Когда лейтенант Корнетт умер, для меня стало практически невозможным связаться с кем-либо из моей роты. Бой явно превратился в борьбу за жизнь всех и каждого. Старшина [Франклин] Хэнс, два моих радиста и я - мы поняли, что наше возвращение в роту заблокировано. Мы держались на краю открытого участка и повсюду видели только солдат противника'.

  Специалист-4 Джек П. Смит, числившийся в роте 'чарли', примерно за неделю до этой операции был ещё радистом, когда его перевели на должность по снабжению. События 17-го ноября отпечатались в его памяти. Командир роты Смита, капитан Фесмир, как и другие, был вызван подполковником Макдейдом вперёд. 'Впоследствии многие указывали на этот факт как на серьёзную ошибку, и в свете того, что про-изошло, так оно и было. Вокруг нас грохотала перестрелка. Замкомандира моей роты, человек по имени Дон Корнетт, очень хороший офицер, вскочил на ноги и в лучших традициях пехотной школы закричал: 'За мной!'

  Бойцы 1-го и 2-го взводов устремились прямо к череде муравейников. В десяти футах от муравей-ников мы увидели, что за ними засели пулемётчики и расстреливают нас в упор. Парни вокруг падали, как скошенная трава. Я никогда раньше не видел, как убивают людей. Они падали как мухи и умирали прямо передо мной. Мои товарищи, они гибли вокруг меня'.

  Рота 'чарли' 2-го батальона 7-го кавполка понесёт самые тяжёлые потери среди всех подразделе-ний, сражавшихся в зоне высадки 'Олбани'. До жестокого столкновения с северными вьетнамцами в рядах роты числилось 112 человек. К восходу следующего дня, 18-го ноября, сорок пять из этих бойцов будут мертвы и более пятидесяти ранены; на следующей перекличке только дюжина из них ответит 'здесь'.

  Капитан Генри Торп, командир роты 'дельта', находился впереди, в ста ярдах от своей роты, когда начался бой. Он со своим старшиной и радистом устремился к островку из деревьев на поляне 'Олбани', чтобы присоединиться к группе управления батальоном и помочь организовать и удерживать оборонитель-ный периметр. Радиста, специалиста-4 Джона К. Брэтлэнда, ранило в ногу. Им посчастливилось быть там, где они оказались. Роту 'дельта', стоявшую в колонне, рвали на куски. В этот день она потеряет двадцать шесть человек убитыми и многих серьёзно ранеными.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Татуировщик из Освенцима
Татуировщик из Освенцима

Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау.В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю. Однажды в июле 1942 года Лале, заключенный 32407, наносит на руку дрожащей молодой женщине номер 34902. Ее зовут Гита. Несмотря на их тяжелое положение, несмотря на то, что каждый день может стать последним, они влюбляются и вопреки всему верят, что сумеют выжить в этих нечеловеческих условиях. И хотя положение Лале как татуировщика относительно лучше, чем остальных заключенных, но не защищает от жестокости эсэсовцев. Снова и снова рискует он жизнью, чтобы помочь своим товарищам по несчастью и в особенности Гите и ее подругам. Несмотря на постоянную угрозу смерти, Лале и Гита никогда не перестают верить в будущее. И в этом будущем они обязательно будут жить вместе долго и счастливо…

Хезер Моррис

Проза о войне