Unknown

  В ответ на вражеский огонь взвод Янга получил приказ построиться в шеренгу и выдвигаться. 'Все залегли на землю, когда миномёты начали обстрел. Нам сказали двигаться вперёд, навстречу врагу. Мы встали в линию и пришли прямо во вражескую засаду. Враги скрывались за деревьями и муравейниками, лежали на земле. Нас окружала трава по пояс и много деревьев. В траве прятались неприятельские солдаты. Их было трудно рассмотреть, и приходилось стрелять туда, где, как мы думали, они сидели. У санитара забот был полон рот, но он не мог поспеть ко всем раненым. Бойца справа от меня ранило в пятку. Его звали Гарольд Смит.

  В двадцати пяти-тридцати ярдах влево от меня лежало травянистое поле, а справа сидел снайпер. Я его не видел, но отметил, как трассирующая пуля прожужжала над моей ладонью. Меня обдало её ветерком. Та же пуля прошла мимо затылка Смита. Счастье, что он наклонил голову. Командир роты, капитан Форрест, бежал вдоль нашей линии. Время от времени останавливался и пояснял, куда идти. Он вёл себя так, будто заговорён от вражеского огня. Не понимаю, как ему удавалось не схлопотать пулю'.

  Непосредственно перед ротой 'альфа' 1-го батальона, в мешанине из административного персонала и снабженцев, медиков и связистов, составлявших штабную роту 2-го батальона 7-го кавполка, выступали Док Уильям Шукарт, военврач 2-го батальона, лейтенант Джон Ховард из медико-санитарного взвода и лейтенант Бад Элли, командир взвода связи.

  Шукарт рассказывает: 'Помню перед боем запах сигаретного дыма. Дыма вьетнамских сигарет. Я сказал: 'Чую дым вражеских сигарет!' Следующее, что мы осознали, это что вокруг нас падают мины; за ними последовал мощный огонь стрелкового оружия, а потом всё растворилось в неразберихе. Мы было подумали, что голова колонны каким-то образом развернулась и нас расстреливают собственные войска. Вокруг падали парни. Кажется, прошло совсем немного времени, и я оказался совсем один. Разметало нас широко. Я носился повсюду с М-16. Мой пистолет теперь стал бесполезен, и я подобрал чью-то М-16.

  Всё это время я находился под прямым огнём противника. Мне в спину ударил маленький осколок: ничего серьёзного, царапина, оставившая красивый шрам. Во всей своей жизни не испытывал страха силь-нее. На шее у меня болтался кулон Святого Христофора, кем-то присланный. Я подумал: 'Пора заключать сделку'. А потом подумал: 'Я же никогда не был религиозен. Вряд ли Он пожелает пойти на сделку'. По-этому я приподнялся и стал искать людей, хоть кого-нибудь. Нашёл одного нашего радиста, мёртвого, и включил его рацию, пытаясь связаться хоть с кем-нибудь. Помню, как пытался уговорить парней бросить дымовую шашку, чтобы я смог их отыскать'.

  Лейтенант Джон Ховард вспоминает: 'Вскоре после первых выстрелов вокруг посыпались мины и гранаты. Усилился огонь стрелкового оружия, и бойцы стали падать с огнестрельными и осколочными ра-нениями. Возникла неразбериха, кто-то решил, что в нас стреляют другие американские солдаты. Путаница довольно скоро прояснилась, когда штурмовая волна вьетнамцев подкатилась так близко, что мы смогли разглядеть их и расслышать речь.

  Они внезапно объявились за муравейниками и среди деревьев, стреляя в любого, кто двинется, и мы обнаружили, что сами ведём ответный огонь во всех направлениях. Ползая в высокой слоновой траве, нам было трудно определить, где кто находился, свой ли это или чужой. Одну вещь я уловил очень быстро, - то, как ВНА подавали сигналы друг другу в высокой траве: они отстукивали дробь по деревянным прикладам автоматов AK-47'.

  Лейтенант Бад Элли ясно помнит, когда 'пришло известие, что в разведчиков стреляют. Затем что разведчики попали в засаду. Затем приказ роте 'чарли', находящейся прямо перед нами, становиться в ше-ренгу и обходить их с фланга. Мы с Джоном Ховардом сидели рядом. Внезапно в двадцати пяти ярдах перед нами прогремели два выстрела. Испуганные, все вскакивают на ноги. Раздаются крики: 'Санитар! Санитар!' Перед нами первая группа санитаров срывается с места, и Джон Ховард срывается вместе с ними. Листья трясутся: в них попадают пули. Пехота роты 'чарли' орёт: 'Становись!' Я выстроил своих ребят в линию, в двадцати пяти ярдах позади границы леса, и тут начался сущий ад! Перестрелка разошлась вовсю, и стало трудно держать строй.

  Одного парня ранило, он закричал. Подбежав, мы с радистом оттащили его за деревце. Ему про-стрелили запястье, и он продолжал кричать. Потом его снова ранило. Я перевёл М-16 в автоматический режим, выстрелил вверх, и что-то свалилось с дерева. Я отполз к муравейнику, где засели два парня. Я остался там и нашёл бойца, у которого была рация. Я вышел на связь узнать, что, чёрт возьми, происходит. Примерно в это время связь оборвалась: кого-то застрелили с пальцем на ключе передачи или как-то так. Последним в сети я услышал, что 'Призрак-5' ранен; это оказался Дон Корнетт, замкомандира роты 'чарли''.