Unknown

  Нгуен Хыу Ан, северовьетнамский командующий на том поле боя, хорошо помнит кровавый пол-день 17-го ноября 1965-го года на подступах к зоне высадки 'Олбани': 'Мои командиры и солдаты доноси-ли, что идёт крайне свирепый бой. Скажу вам откровенно, ваши солдаты дрались мужественно. У них не было выбора. Ты либо мёртв, либо нет. Шёл рукопашный бой. Потом, когда мы зачищали поле боя, собирая наших раненых, тела ваших и наших бойцов лежали щека к щеке, рядом друг с другом. Вот что страшнее всего'. Так и было, и нигде не бывало жутче, чем вдоль той растянутой американской колонны, когда 'ка-валерийские' стрелковые роты рассекли на мелкие группы.

  Лейтенант Джон Ховард находился в хвосте колонны вместе со штабной ротой. 'В какой-то момент в начале боя я оказался рядом с большим муравейником. Неподалёку от меня сержант получил тяжёлое ранение в ногу и кричал от боли. Я подполз к нему и стал перевязывать. Едва я сказал ему, чтобы перестал кричать, как в меня самого ударила пуля и перекатила меня по земле. Она попала в правый бок. Я задрал рубашку, чтобы убедиться, насколько серьёзна рана: к счастью, пуля прорезала мою плоть, но не вошла в живот. Я получил рану длиной около пяти дюймов'.

  Вокруг Ховарда щёлкали пули. Он схватил сержанта и сказал, что нужно перебираться на другую сторону муравейника. 'На той стороне мы присоединились к четырём бойцам, которые скучились в траве. Мы отстреливались от стоявших за деревьями и муравейниками вьетнамских солдат и старались сообразить, что делать дальше'.

  Хоть они и находились вне поля зрения друг друга, лейтенант Бад Элли, офицер связи 2-го батальо-на и друг Ховарда, был недалеко. 'Это был ужас, - говорит Элли. - Парни по обе стороны от меня падали сражённые. Из той точки я не видел врагов. Я видел только деревья и наших ребят. Я попытался переме-ститься вправо. И попал под шквальный огонь. Все старались продолжить движение к зоне высадки. Прижа-тый к земле пулемётом, я оказался у большого муравейника. Парня справа от меня, пуэрториканца, ранило. Я обменял свой пистолетом 45-го калибра на пулемёт этого пуэрториканского рядового.

  Схватив пулемёт, я обошёл муравейник слева и, стреляя перед собой, попытался двинуться вперёд. Я пополз к бойцу за деревцем; тут же заработали два вражеских автомата и срезали то деревце. Он вскрик-нул и рухнул мне на спину. Я вывернулся из-под него, он закрывал лицо руками. И сказал: 'Не беспокой-тесь обо мне, я уже мёртв'. Он разжал руки: прямо по центру лба зияло пулевое отверстие. Он вытащил две гранаты и швырнул. Я пополз обратно к большому муравейнику, откуда пришёл. Я понял, что вперёд мы не пройдём. Когда я вернулся, раненый, один или два убитых, ещё один раненый и мой радиотехник уже сгру-дились за тем муравейником. Куда же нам идти?'

  Уильям Шукарт, батальонный врач, тоже оказался в той части колонны. 'Я привстал, выискивая хоть кого-нибудь, кого угодно. Я побежал вперёд и столкнулся с парой вражеских солдат. И меня, и их встреча напугала до смерти. Я поднял М-16 и успел выстрелить раньше, чем они. Так закончилась встреча. Я огляделся и заметил приникшего к дереву сержанта. Он сказал: 'Вам помочь, капитан?' Спокойно сказал, насколько получилось. Это был сержант Фред Клюге из роты 'альфа' 1-го батальона 5-го кавполка. Мы вернулись к большей группе в тылу колонны: пятнадцать или двадцать человек, несколько раненых. Мы оказались в районе, со множеством раненых и никаких медсредств, лишь несколько сиретт морфина и не-много бинтов'.

  Прямо впереди штабной части колонны погибала рота 'чарли'. Когда рота попала в зубы неприя-тельских пулемётов, специалист-4 Джек Смит находился с ведущими элементами в построении роты 'чар-ли', рядом с лейтенантом Доном Корнеттом, заменившим командира роты. В первые же секунды Смит уви-дел, как один из радистов упал замертво с пулей в груди, выпучив глаза и вывалив язык. Бойцы роты 'чар-ли' отстреливались во все стороны.

  Вдруг, по словам Смита, он услышал тихий стон лейтенанта Дона Корнетта. Он сорвал с офицера зелёную форменную рубашку и увидел пулевое ранение в спину справа от позвоночника. Он и ещё один солдат стали перевязывать рану лейтенанта. Смит ещё подумал, насколько все они зависят от одного этого человека, теперь серьёзно раненного, единственного командира в пределах досягаемости. Парня рядом со Смитом ранило в руку, из разорванной артерии хлынула кровь. Потом пуля пробила ботинок Корнетта, оторвав ему пальцы на ноге.

  Вот всего в трёх футах от Смита появился вьетнамец с крупнокалиберным пулемётом Максима. Молодой солдатик перевёл переключатель на М-16 в автоматический режим и выпустил длинную очередь прямо в лицо неприятельского пулемётчика. Разорвавшаяся поблизости граната сразила ещё одного амери-канца.