Читаем Unknown полностью

  Наконец, меня перестало трясти, и я добрался до оперативной палатки, чтобы подвести итоги этого дня и спланировать следующий. Ух и денёк выдался у авиаотряда! У нас не было ни одного смертного слу-чая, и задачу мы выполнили. Когда нас звали братья-пехотинцы, мы срывались с места. В этот день был ус-тановлен стандарт для штурмов с вертолётами. Я размышлял о завтрашнем дне. Будет ли он хуже? Я не был уверен, что смогу выдержать ещё один такой день, как сегодня. Но потом снова подумал о парнях на 'Экс-Рэй'. И выбор остался не за мной".

  Брюс Крэндалл так и кипел из-за отказа лётчиков санитарных вертолётов вернуться на 'Экс-Рэй' и вывезти раненых. "Офицер, командующий медэваками, окинул меня взором и стал грызть за то, что я повёл его людей в жаркую зону высадки; предостерегал, чтоб я больше никогда этого не делал. А я не мог взять в толк, как ему хватило смелости заглянуть в лицо мне, когда ему так не хотелось заглянуть в лицо врагу. Если б мои лётчики не удержали меня, той ночью тот офицерик заработал бы порядочное 'Пурпурное сердце'. С того дня каждое задание я планировал таким образом, чтобы при эвакуации раненых пехоте ни на кого не пришлось полагаться, кроме моего подразделения".

  Раненые, вывозимые из 'Экс-Рэй' на вертолётах Крэндалла, оказывались в роте "чарли" 15-го медицинского батальона 1-ой кавалерийской дивизии, временно размещённой в палатках лагеря 'Холлоуэй'. Замкомандира медроты был капитан Джордж Х. Келлинг, 28 лет, родом из Сент-Луиса, штат Миссури. Пятеро военврачей 'чарли' старались стабилизировать солдат, покидающих вертолёты. "Лечение, которое мы предоставляли, - говорит Келлинг, - разрабатывалось для поддержания кровообращения в организме пациента до тех пор, пока его не доставят в госпиталь, где есть и персонал, и оборудование для проведения радикальной хирургической операции". Врачи медроты 'чарли' перетягивали повреждённые кровеносные сосуды, остановливая кровотечение, и вливали цельную кровь.

  Келлинг вспоминает, как много раненых умирало от потери крови, что шла постоянная гонка со временем: вливать в солдата кровь быстрее, чем он её терял, даже после перетягивания военврачами кровоточащих сосудов. "Мы часто забывали об осторожности и делали пациенту сразу четыре вставки [внутривенные трубки, вставленные в кровеносные сосуды], и четыре санитара давили на пакеты с кровью изо всех сил. Так что нет ничего необычного в том, что пациента трясло, он дрожал и терял температуру тела от быстрого вливания такого большого количества холодной крови, но была альтернатива - позволить ему умереть".

  Транспортные самолёты 'Карибу' 17-ой авиароты стояли наготове для эвакуации стабилизированных пациентов из Плейку в армейские госпитали в Куинёне и Нячанге. Оттуда после проведения дополнительных хирургических операций наиболее серьёзные случаи доставляли в Кларк-Филд на Филиппинах, а затем в Соединённые Штаты. Те, у кого выздоровление ожидалось в течение двух-трёх месяцев, эвакуировались в армейские госпитали в Японии - и в свой срок возвращались в Южный Вьетнам, обратно на войну.

  В зоне высадки 'Экс-Рэй' в ту первую ночь противник беспокоил и прощупывал все роты, кроме роты 'дельта' в восточно-юго-восточной четверти периметра. В каждом случае ему отвечали либо артиллерийским огнём, либо гранатами из М-79. Наши пулемётчики получили строгий приказ огня не откры-вать, если только на то не будет приказа; мы не хотели выдавать их местоположение.

  Капитан Боб Эдвардс и солдаты его роты "чарли", усиленные взводом Мирона Дидурыка, заняли самый длинный участок периметра, протянувшись на 140 ярдов по юго-юго-восточной стороне и состыковавшись с ротой "альфа" справа от себя и ротой "дельта" слева.

  Рассказывает Эдвардс: "Попытки неприятеля прощупать нас происходили в основном вблизи позиций лейтенанта Лейна справа от меня. Малыми группами по пять-десять человек. Думаю, нас просто пытались прощупать на предмет расположения автоматического оружия. Войска открывали ответный огонь из М-16 и М-79. Я не знал в ту ночь, какими возможностями на самом деле обладает противник, потому готовил себя ко всяким неожиданностям и приказал взводным держать всех в стопроцентной готовности и ждать атаки".

  Тот факт, что рота "чарли" вступила в боевые действия сразу после своего прибытия, не позволил бойцам вырыть нормальные окопы и расчистить добротные сектора обстрела в высокой траве на южной сто-роне периметра. Парни наскоро вырыли неглубокие ямы, которые защищали только в том случае, если оставаться в них лёжа. Теперь у них появилось время выкопать ячейки получше, но тут вмешалась строгая звукомаскировка, установленная на ночь капитаном Эдвардсом, который не хотел, чтобы звуки окапывания выдали американские позиции или заглушили шум неприятельских передвижений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Татуировщик из Освенцима
Татуировщик из Освенцима

Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау.В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю. Однажды в июле 1942 года Лале, заключенный 32407, наносит на руку дрожащей молодой женщине номер 34902. Ее зовут Гита. Несмотря на их тяжелое положение, несмотря на то, что каждый день может стать последним, они влюбляются и вопреки всему верят, что сумеют выжить в этих нечеловеческих условиях. И хотя положение Лале как татуировщика относительно лучше, чем остальных заключенных, но не защищает от жестокости эсэсовцев. Снова и снова рискует он жизнью, чтобы помочь своим товарищам по несчастью и в особенности Гите и ее подругам. Несмотря на постоянную угрозу смерти, Лале и Гита никогда не перестают верить в будущее. И в этом будущем они обязательно будут жить вместе долго и счастливо…

Хезер Моррис

Проза о войне