Unknown

       Вскочив на ноги, Натан хватает меня за плечи и начинает грубо трясти. Краем уха я слышу недовольное мяуканье из своего рюкзака, но сейчас оно не имеет значения. Глаза юноши полны безумия, всё его тело дрожит от гнева, и мне кажется, что сейчас он сомкнет руки на моей шее, но этого не происходит. Вместо этого Натан продолжает трясти меня, да так, что я клацаю зубами. Сжав его запястья, я пытаюсь вырваться, но хватка безумца слишком сильна.

- Ты убила её! Ты убила Кетти!

       Всхлипывая, я промямлила в ответ что-то неразборчивое, чувствуя, как липкие щупальца страха сдавливают моё сердце. Переведя взгляд на тело девушки, грязное, обнажённое, окровавленное, я почувствовала, как рвотный ком отвращения подскакивает к моему горлу. Отвращения к себе, к миру, к происходящему, к Кетти, к орущему прямо мне в лицо Натану.

       Кровь Кетти чёрная, как тьма, медленно окружившая нас, когда факел, который я выронила, погас окончательно. Тяжело дыша, я чувствую лишь хватку Натана и его тяжёлое дыхание на своём лице. Мне безумно страшно, я хочу сбежать как можно дальше отсюда, спрятавшись от всего окружающего мира, и именно в этот момент, когда моральная слабость достигла своего пика, Натан тихо шепнул:

- Я убью тебя. Прямо сейчас.

       В ту же секунду его руки смыкаются на моей шее. Я стою неподвижно, позволяя ему душить себя – в ту секунду я совершенно не понимала, что происходит. И лишь когда легкие начинают огнём гореть от нехватки воздуха, я, вцепившись ногтями в лицо Натана, бешено завизжала, сдирая с его щёк куски белой кожи. Он закричал от боли, но хватки не ослабил – тогда я со всей силы ударила его головой, слыша, как хрустнули его нос и мои треснувшие очки. Парень рухнул на пол рядом с телом своей сестры, а я, спотыкаясь и чуть ли не падая, вылетела прочь со склада.

- Авелин, стой!

       Я дико завизжала, когда чьи-то руки обхватили меня, бегущую вперёд, поперёк талии, удерживая на месте. Крича и плача, я пыталась вырваться, но, когда чьи-то теплые губы коснулись моего виска, а руки обхватили крепче, я безвольно замерла в объятьях мужа. Крепко прижимая меня к своей груди, Райан судорожно шептал что-то успокаивающее – он явно был напуган моим поведением.

- Тише, моя хорошая… - он развернул меня к себе лицом, и я, уткнувшись носом в его шею, разрыдалась в голос.

       В тот момент, когда Натан, чьё лицо было в крови, вылетел из склада, крича что-то про то, что он убьёт "эту суку", я потеряла сознание.

      Тихо застонав, я села на кровати, держась за голову - всё моё тело ужасно болело. Воспоминания о произошедшем ужасным хороводом ворвались в мою голову, и я резко огляделась, смотря на родные стеллажи и покрывало цвета морской волны. Когда это мы успели вернуться домой?

       Покрывало отодвигается в сторону, и внутрь заходит Райан - на руках мужа я замечаю того самого котёнка, которого сунула в свой рюкзак. Посмотрев на меня, он с неким облегчением вздохнул, присаживаясь рядом со мной. Протянув руку, я провела пальцами по чёрному меху животного, впервые в жизни боясь посмотреть мужу в глаза. Несколько минут мы сидим в полной тишине, нарушаемой лишь мурлыканьем котёнка, но Райан был бы не Райаном, если бы не нарушил это молчание:

- Я знаю, что там произошло, - я лишь нахмурилась, но отвечать не стала. - Ты не виновата, Авелин. Сама прекрасно знаешь, что Натан психически неуравновешен. Сейчас он сожалеет о том, как себя повёл, и...

- Ты когда-нибудь обращал внимание на даты, которые стоят на продуктах, которые мы сюда тащим?

       Я всё же подняла взгляд, смотря на удивлённого мужчину. Нахмурившись, он отрицательно покачал головой. Вздохнув, я, приведя мысли в порядок, продолжила:

- На пакетах с соком стоял 2087 год. Объясни мне, как это возможно, если мы находимся под куполом с 2067-го года?

       Он нахмурился, понимая, что именно я имею в виду.

       Всё совсем не так, как мы привыкли думать.

Глава IV

Два месяца спустя.

      Благотворительные ужины – весьма утомительное развлечение Высшего Света. Мне оно никогда не нравилось. Пускай Господь и учит нас, что мы должны помогать тем, кто не имеет того, что имеем мы, но это не делает эти… собрания интереснее. Правда, было кое-что, что заставляло меня приходить на каждый благотворительный вечер, слушая пение «голодающих» детей из детского дома или же игру на фортепиано музыканта-инвалида.

      Эамон Вальен этого стоил.

      Я узнала его фигуру сразу же, стоило мне заметить его среди этой толпы. Он стоял, гордо расправив плечи, и, вежливо улыбаясь самыми уголками губ, беседовал о чём-то со своей пожилой матушкой. Насколько я знала, Эамон был самым младшим из десяти сыновей рода Вальен, и оба его родителя были довольно преклонного возраста. Никогда не любила пожилых людей – от них пахнет лекарствами и смертью. Не хочу однажды стать такой же.