Unknown

- «Опустил»? Да мы с ним даже в сортир вместе не выходили! Так… Морально нагнул. Короче, помнишь, да?

- Конечно, помню, - Миша, еле слышно скрипнул зубами, - я почему-то - каждого из их племени, навсегда запоминаю…

У каждого свои «скелеты и тараканы», поэтому больше не обращая внимания на его юдофобию:

- Кажется, нашего общего знакомого в Москве нет – иначе бы он обязательно засветился среди поэтической тусовки, в «Стойле Пегаса». Однако, в столице проживает его кузен - Аркадий Максимов, он же Айзек Биргер…

Внимательно слушает, слегка скосив глаза куда-то в сторону.

- …Он, работник ОГПУ и возможно - по поручению Генриха Ягоды следит за Борисом Бажановым – Секретарём Центрального комитета. Запомнил?

- Угу.

- Постарайся найти его и, как можно крепче сдружиться - но не попадаясь на глаза Блюмкину, если тот вдруг вернётся.

 

И ещё, подумав:

- Слушай Барон… Конечно, понимаю – опасно, но надо как-то взять «под колпак» Куйбышева. Где проживает, где бывает, много ли пьёт и имеется ли любовница. Найди из своих - пару беспризорников понадёжнее и действуй.

Тот, с присущим всем двуногим любопытством:

- Какую-нибудь многоходовочку мутишь, Ангел?

- Много будешь знать, Миша, - щёлкаю его по кончику носа, - быстро состаришься!

- И плохо буду спать.

Щёлкнув ещё раз по носу:

- Вот видишь! Всё понимаешь, а спрашиваешь.

 

 

Глава 4. Берлинский инцидент.

 

 

«Крепко подружиться», в понимание Давида Леймана означало прицепиться «банным листом» и не отлипать.

Я его с первого же взгляда невзлюбил, хотя и умело скрывал эту личную неприязнь. Наоборот, если посмотреть со стороны: идут два лучших - хотя и предпочитающих дружить молча, друга. Слава Богу, в отличии от того же Блюмкина - не болтливый «репей» попался, а то бы я завел его в самый дальний безлюдный сортир и там пристрелил, нах…

А потом – пусть со мной что хотят делают!

 

Познакомил Давида со своими двумя архитекторами и, началась – казалось бы бесконечная подготовка к загранпоездке.

На сборы, на оформление загранпаспортов, визы и всего такого прочего, у нас оставалось чуть менее недели. За это время, пока готовились загранпаспорта и визы, в Наркомате иностранных дел - куда наша «великолепная четвёрка» ходила как на работу, нам настойчиво внушали - что мы являются бойцами великой армии строителей социализма, отправляющихся во вражеское окружение. Находясь на территории врага, мы должны являть собой образец скромности, стойкости перед искушениями буржуазной среды и преданности пролетарскому долгу…

Бла, бла, бла…

 

Но время провели в общем-то с пользой!

За это время мой руководитель секретной миссии успел переодеться в культурно-европейское и, стал выглядеть уже не как древне-библейский беспредельщик Голиаф - а как голливудско-культовый Арни Шварц из нашего светлого некоммунистического будущего.

Ещё б ему чёрные очки вместо этих круглых «стекляшек» - не отличишь от молодого Шварцнеггера, в самом начале его актёрской карьеры!

За это время я его достаточно хорошо изучил, полностью изменив свое мнение об этом человеке. Это, не тупой «шкаф» - посланный выбивать долги, а довольно умный, осторожный и очень опасный человек - намеренно скрывающий свою сущность за личиной недалёкого увальня, со сдвигом на почве марксизма.

 

Тем более и языки, оказывается, знает.

- Давид! Как будет по-немецки: «коммунист»?

- «Kommunist»!

Ну, а что говорил? Чешет, как по-писанному!

- А как «Коминтерн»?

- «Komintern».

- Рот фронт?

- «Rot front».

Только диву давясь:

- До чего же наши языки схожи! А как будет: «Не бейте меня и дайте покушать»?

- «Schlag mich nicht und lass mich essen». Ты мне уже надоел, заткнись!

Чешу в затылке:

- Не… Лингвистические различия всё же имеются.

 

***

Неимоверно-жутчайшая круть и лингвистические способности моего Большого босса - выяснилась после первого же покушения, устроенного мной на него через Барона.

Нанятый тем уголовник в линялой тельняшке под кургузым – видно с чужого плеча пиджачком, не успел даже как следует замахнуться ножом - как был прямо на моих глазах обезоружен и скручен. Выматерившись на совершенно неведомой мне фене, Давид заломил ему руку – к чуть ли не затылку и, почти спокойным голосом спросил:

- Кто послал?

Тот, враз заверещал жертвенным поросёнком:

- Я его не знаю! Сунул сотню и показал тебя! Сказал: «Пырни этого жида пером в жопу и убегай - получишь ещё столько же».

Тот задумчиво глядя на меня:

- Кто бы это мог быть?

- Богом клянусь – я его не знаю, - злоумышленник от боли, уже волком выл, - отпусти, кореш – ты мне сейчас руку сломаешь!

Чуя беду, не дожидаясь вопроса: «для чего, кому это выгодно?», предложил было:

- Давай отведём его в милицию, Давид? Там, враз расколется: «МУР» есть «МУР»!

Машет головой:

- Больше чем знает, он не скажет.

И довольно ловко свернул этому бедолаге шею - благо вокруг было довольно безлюдно, а проходившие редкие прохожие сделали вид, что ничего не видели.

Такое, простому человеку доводится видеть не часто – а я так, вообще – вижу в первый раз… Поэтому тут же на месте «вытошнил» весь обед - упав в глазах руководителя операции, сразу на несколько пунктов: