Unknown

Я целую его в шею. Он пахнет потом и усталостью. Хорошо пахнет. Живой. Эта женщина, что фамилию его назвала в списке умерших, пусть хотя бы во сне на мгновение испытает всю ту боль, что зародилась в моём сердце.

— Я... в душ схожу, ладно? Эй. Вот блин.

Я отрицательно качаю головой. Он вздыхает. А потом к себе меня прижимает. Всё ещё нехотя, но уже чуточку крепче.

Глава 49

— У него батарея села, Мария Юрьевна, — говорю я в трубку. — Не знаю, почему ни у кого не одолжил мобильный, будить нас не хотел, наверное... — начинаю его оправдывать. — Да и вообще, он занят был, у них после штурма куча дел... — Мысли путаются. Я на самом деле понятия не имею, какие там дела у них после штурмов. Может, рапорт писал? — Как только освободился, домой приехал сразу.

Рассказываю, что Денис в порядке. Уставший, потрёпанный, но бодрый.

— Сейчас моется. Позавтракаем и, может, спать ляжем. В смысле ляжет. Я, скорее всего, домой поеду. Хорошо, что всё закончилось. Они круто сработали. Зря мы Дениса не послушали и так много переживали.

Мария Юрьевна не спорит, но думаю, понимает, что вряд ли бы я могла с собой справиться и с лёгким сердцем погрузиться в заботы. Даже вот сейчас он под душем отмокает, а меня потряхивает. Спасибо, что зубы не стучат.

Перенервничала.

Денис выключает воду, и я поспешно прощаюсь с Марией Юрьевной, желаю ей отдохнуть как следует. Откладываю телефон на комод и иду в кухню.

Денис сразу заходит ко мне. Полотенце обмотано вокруг бёдер. А так голый весь. Со щетиной на лице. Не стал пока бриться. Волосы на голове подстрижены под машинку, другим его и не представляю. Сглатываю. У него синяки на теле. Много. Повсюду. И мне снова становится жутко.

— Ты же голодный? — спрашиваю, чтобы разрядить обстановку. — Я тут... мясо потушила с картофелем. Давай разогрею? Пока ждала новостей, делать нечего было, вот и занялась. Вроде бы вкусно вышло. Хочешь?

— Ксюш... — окликает он негромко. Голову набок склоняет, хмурится. — Не суетись.

Мне вдруг кажется, что прогонит.

Впрочем, от сытного завтрака не отказывается. Я поспешно снимаю крышку с кастрюли, беру тарелку и черпачок. Руки отчего-то сильно дрожат, да и вообще какие-то слабые. Я пытаюсь с собой справиться. Спиной к Денису стою, на себе взгляд чувствую.

Такие простые движения — положить еду на тарелку. Я делала это миллионы раз. Боже. Я почему-то всё расплёскиваю. Решаю перехватить тарелку поудобнее, она падает и разбивается.

Я отскакиваю.

— Ксюш, — говорит Денис негромко, — ты плачешь, что ли?

— Да нет. Извини, я уберу.

Пытаюсь судорожно вспомнить, где у него хранится веник. Мне просто нужно было положить немного картофеля в тарелку, я с этим не справилась.

Приседаю и чуть не поскальзываюсь.

Он подходит, берёт меня за запястья и поднимает. Ведёт в комнату.

— Подожди, надо убраться. Денис...

— Всё в порядке. Успеем.

От прикосновения его рук мне ещё хуже. Я никак не могу успокоиться, не выходит в норму прийти. Мне не холодно, но зубы стучать начинают. Так стыдно за свою неуклюжесть.

— Прости, я просто...

— Всё хорошо, ты чего? Эй. — Денис смотрит в глаза. Как обычно прямо. Не отворачивается, не прячется. — Что-то ещё случилось? Ты не договариваешь? Тебя обидели?

Я не выдерживаю и начинаю плакать.

— Просто перенервничала. Это откат. Наверное. Мне так страшно было. Я... боже, так страшно.

Он смотрит на меня. А я касаюсь пальцами его груди. Робко. Веду вверх, а потом вниз.

Денис кладёт ладони на мою талию и притягивает к себе. Как обычно спокойный и основательный. Без лишних слов и движений он прижимается к моим губам своими. Захватывает их. Ведёт языком.

Становится хуже. Я дрожу сильнее.

Он отстраняется и облизывает губы.

— Солёно, — говорит. Слегка улыбается.

А потом вновь целует. Я обнимаю его, а он меня. Наконец-то крепко! Аж дышать сложно от того, что так крепко и приятно! Он умеет прижимать к своей душе, к сердцу, не стесняясь демонстрировать эмоции и желания. Я насытиться не могу его вкусом, жаром тела. Привычными движениями губ.

Но мне нужно больше. А ему? Ему нужно? Безумие — думать о сексе в такие минуты. Безумие — стоять и целоваться после всего, что между нами было. Безумие — так сильно по нему скучать.

Я вцепляюсь в Дениса изо всех сил. Наш поцелуй становится глубже. Языки сплетаются. Это вкусно.

Я дрожу уже всем телом, кажется, что каждая клеточка вибрирует.

Мы целуемся. Меня потряхивает. Он к себе прижимает. Горячий, родной. Мой.

— Ты голодный же, — шепчу я.

— Тебя хочу, — отвечает серьёзно.

Помогает стянуть футболку. Смотрит на мою грудь.

Боже, как сильно я дрожу. Но уже... не от страха, кажется.

Я не помню, куда деваются шорты. Когда он рядом, моя одежда часто испарялась... раньше. Денис подводит меня к дивану, на который мы оба падаем.

И снова целуемся. Теперь в темноте. Я на спине лежу, он сверху, большой и надёжный. Мы обнимаем друг друга, неуверенно гладим. И так это трогательно и откровенно, что я снова беззвучно плачу. Слёзы текут по щекам. Мой шок никак не проходит, но Денис, к счастью, не обращает внимания.