Unknown

- А чего не все сорок? Всего то около двадцати прошли – усмехнулся Семён – ты вот если заметил, мы по зарубкам идём. Видишь косой крест рублен? Это пока участок Пал Палыча – председателя нашего, его метка, он самый ближний к посёлку. Да ему и положено. Дальше участок Ваньки Конева пойдет, нам его наискось пересечь надо, у него буквой «Т» метки рублены. Потом уже мой начнется.

- Ты мне про метки не рассказывал. У всех свои?

- Ну да. У меня, например, две параллельные зарубки. Забыл тебе рассказать, извини. Вот как раз по меткам и можно определить, где чей участок. И примерно сориентироваться, где ты, сколько от посёлка километров, сколько до твоего участка. Ты, когда в балагане будем, возьми карту у меня и перерисуй. Там все участки отмечены. На карте как раз и записано, у кого какая метка. А сейчас ложись спать. Завтра нам еще две речки форсировать надо будет. Встанем затемно.

- Ночью дежурить не будем?

- Не. Зачем? Собаки есть. Поднимут если что. Ты ружье своё расчехли, на всякий случай. Тут и правда иногда на медведя или волков наткнутся можно. Я сегодня следы медведя видел, довольно свежие. Хотя сейчас они сытые уже, вряд ли на дым от костра выйдут.

Если бы не Семён я бы заблудился уже в первый день путешествия. Переоценил себя. Как же, офицер, на военной кафедре военную топографию сдал на отлично. Реальность же такова, что никогда в жизни мне по карте ходить не доводилось. Даже отслужив три года в армии. Всегда нас кто-то вёл и показывал место размещения или эвакуации техники. Потом появились GPS и Глонасс. Тайга казалась одинаковая почти на всём протяжении пути. Редкие реки, ручьи и овраги могли бы, наверное, помочь сориентироваться, но при взгляде на карту я понимал, что место всё же не найду. Уж больно много этих небольших речушек было на ней обозначено. Семён же шел уверенно и не разу не карту не взглянул. Возможно ему помогали ориентироваться метки на стволах деревьев, которые я тоже начал замечать на второй день пути, возможно он уже столько раз здесь ходил, что просто запомнил дорогу. Я старался запомнить ориентиры. Не дай бог что случится и мне придется возвращаться самому.

Места конечно красивые, огромные деревья, нетронутый наст снега. Казалось, что цивилизации, где-то рядом, и нет вовсе. Сразу вспоминались рассказы Арсеньева. Очень красиво. Но мне было не до любования красотой. На второй день идти было только сложнее. Болели кажется все мышцы на теле, а Семён только увеличивал темп, стараясь нагнать какой-то свой график. Рюкзак, казалось увеличился в весе вдвое. Батон выглядел не лучше меня. Непривыкший к тяжёлой работе молодой пес, уныло и обреченно тянула тяжелые сани, изредка бросая на меня умоляющий взгляд. Помочь я ему конечно ничем не мог, самому бы дойти. Семён подбадривал меня как мог. Показывал какие-то следы, интересные, по его мнению, места. Моя же голова информацию воспринимала плохо. Я сосредоточился на дороге, стараясь запомнить пройдённые места и просто не свалится. Но всё когда-то заканчивается, закончилось и наше тяжёлое путешествие. После обеда третьего дня, по словам Семёна мы вышли на его участок и свернули на один из путиков. Дальше мы шли уже гораздо медленнее останавливаясь возле каждого самолова. Семён решил по пути зарядить часть ловушек.

- К темноте дойдем. Тут всего пятнадцать самоловов до первого балагана. Сразу их зарядим, раз мимо идем.

Из пятнадцати обозначенных Семёном самоловов пять были стационарными и представляли из себя плашки. Ими ловят белок, куниц, соболей, колонков и других мелких пушных зверей. Сделаны они были из тяжелого расколотого надвое бревна длиной около одного метра и толщиной примерно тридцать сантиметров. Самоловы стояли на подмостках, а на верхнюю, кроющую плаху, был добавлен гнет – два бревна, положенные сверху крест-накрест. Насторожкой служит узкая, длинная (на всю длину доски) планка с зарубкой на свободном конце. Она удерживает сторожок у приведенного в действие самолова.       Расчистив от снега и зарядив плашку, мы двигались дальше, потратив на каждый деревянный капкан от силы пару минут. Расположены они были не равномерно, только в самых удобных местах. Иногда совсем не далеко друг от друга, а иногда на значительном удалении. Со слов Семена, летом он периодически оставлял приманку возле ловушек, что бы зверь привык искать себе пищу именно здесь. Остальные десять капканов нам предстояло поставить на берегу и возле, небольшой таёжной реки и везли мы их с собой. Капканы предназначались для ловли норки. Обычный заводской рамочный капкан №2. С ними мы провозились дольше.