Unknown

выплеснулся, вгрызаясь в потемневшее лагерное клеймо на

плече любовника — словно стараясь содрать память и обиды

прошлых лет. И это тоже было идеально.

Потом он долго лежал в полном изнеможении и краем уха

прислушивался к сбивчивым извинениям Александера. Тот едва

шевелился, но искал оправдания своему поведению, пока Арек

не оборвал его прямым вопросом:

— Видео тебе понравилось?

— Это — да.

— Ты бы хотел попробовать так?

— Не знаю, — после раздумья ответил любовник. — Не знаю.

Наверное — нет. Нет. А ты хочешь?

Арек отрицательно покачал головой. Отношения еще не потеряли свежести, любовник полон загадок и сюрпризов... Что тут подстегивать? На десяток встреч страсти хватит с лихвой.

Неожиданно Александер сгреб его в объятья и зашептал, мешая родные, непонятные слова с кеннорийскими:

— И хорошо... Я умом понимаю, что молчать должен, но когда думаю о твоих массажистах... убил бы... убил бы, честное слово! А если увижу, что тебя кто-то другой нагибает...

— Не увидишь, — твердо пообещал наместник.

Он не собирался дразнить любовника, притаскивая в дом

«конкурентов» и сомневался, что ему в ближайшее время за-

хочется лечь под кого-то еще. Да и недовольство собой, заставившее в свое время сменить массажиста, советовало — никаких лишних подробностей жизни перед Александером афи шировать не стоит.

— Не увижу... соврать: «Не стану брать в постель массажистов» ты не счел нужным?

— Тебе хочется, чтобы я соврал? — раздражаясь, поинтересовался Арек. — Или чтоб я их не трахал? Ты же вроде взрослый мужик. Ты еще потребуй, чтобы я кушал только то,

что ты готовишь. А потом не знал, как унять волну слухов — то ли я рехнулся на почве того, что меня отравят, то ли у меня неизлечимая опухоль желудка... Так и с сексом. Мне не

надо, чтобы за моей спиной гадали — накрыла меня ранняя

импотенция, завел я себе любовника, не массажиста, с которым

отношения «вставил-вынул», а именно любовника, через кото-

рого на меня можно надавить, или я все-таки трахнул Илле.

— А Илле никогда не поднимал подобную тему?

— Я тебе уже говорил. Илле — умный мальчик. Некоторые

вещи он предпочитает не замечать, или обходить вниманием.

Это не значит, что он даст мне такую же свободу в браке. Вовсе

нет. Но сейчас он не затрагивает то, что не может изменить.

— Ну а я — дурак, — признал Александер. — Не думай,

больше я об этом заговаривать не стану. Ты прав. Мы взрослые

люди. У каждого — своя жизнь.

— Жизнь со своими правилами. Я и так многие нарушаю...

После разговора в спальне воцарилось молчание — немного

напряженное, скрашенное шелестом дождя за окном и отда-

ленными раскатами грома. Гроза бродила по округе, словно

прикидывая — стоит ли возвращаться и обрушивать на улицы

Eisenwasserlich очередной потоп? Осенняя погода навевала

осеннюю дрему, которую не смог развеять даже звонок Хайнца,

чуть нетрезво и настойчиво спросившего, все ли в порядке.

— Вы поужинали, хаупт?

— И даже съел десерт, — наслаждаясь двусмысленностью

ситуации, отрапортовал наместник. — Не волнуйся. Александер

следит, чтобы я не остался голодным. Может быть, мы еще раз

десерт повторим... если сил хватит.

— Не переусердствуйте со сладким, хаупт. Так легко и ал-

лергию заработать, — фыркнул телохранитель и отключился.

— Точно пьяный! — поставил диагноз Арек. — Наглая морда...

Злость была наигранной. Хайнц умел балансировать на грани

и никогда не доводил наместника до настоящего бешенства.

Подкусывал иногда — факт... Но скучная размеренная жизнь от

этого становилась приятнее и веселее. Хорошо иметь под рукой доверенного кеннорийца, с которым можно препираться. И знать, что собеседник сумеет вовремя прикусить язык.

— Прямо сейчас не повторим, — пробормотал с соседней подушки Александер.

— Я не настаиваю. Нет, не правильно. Я пока ничего не хочу.

Только спать.

— Спи. Кто первый проснется — будит второго. А тогда и решим, чем займемся...

Уже засыпая, на стыке сна и яви, Арек понял, что в комнате слишком душно. Но вместо того, чтобы встать и приоткрыть балконную дверь или форточку, провалился в какое-то мутное

сновидение — коридоры, коридоры без окон, освещенные тусклыми лампами, ниши с урнами пепла, динамики внутренней связи, хрипящие: «Готовность номер один», и внезапное осознание собственной беспомощности. Видение вернуло его в

лабораторный комплекс, позволило переплести пальцы с паль цами покойного мужа и заставило шагнуть в темный проем, зная, что за этим последует необратимая катастрофа.

Когда стены начали складываться, Арек закричал, пытаясь отогнать грядущую боль, и очнулся в собственной кровати, с благодарностью ощущая руки любовника на плечах — тот тряс его, повторяя:

— Проснись! Проснись!

Вытребовать глоток свежего воздуха оказалось просто — Александер распахнул балконную дверь после первой же просьбы и заметался, предлагая найти какие-нибудь лекарства или принести воды. Заверив его, что до лекарств от кошмаров кеннорийская медицина еще не додумалась, наместник согласился выпить чашку чая — он точно знал, что чай в такой си-

туации не повредит. И не поможет — так же, как и все остальное.

Полчаса спустя они все-таки задремали. Любовник прикрыл