Unknown

Я даже не почувствовал этого, когда он бросил меня обратно на землю, оставив меня смотреть в небо, на звезды, ничего, кроме желания более ясного неба, чтобы я мог на самом деле, блядь, видеть их, когда он подошел ко мне, взял нож, вонзил его и потянул вверх.

Крик был тем, что заставило меня почти мгновенно протрезветь. Моя голова повернулась, чтобы увидеть молодую девушку лет шестнадцати или семнадцати, стоящую там с огромными голубыми глазами, в ужасе при виде Родриго надо мной.

К счастью, она была не одна, и отец схватил ее и потащил за собой.

Но этого было достаточно, чтобы напугать Родриго, возможно, поняв, что ему не следует выносить свое грязное белье на публику, где мы и находились, в небольшом переулке между двумя жилыми домами, но достаточно близко к проходу, чтобы любой проходящий мог видеть.

Это было то, что спасло мне жизнь той ночью.

Родриго встал с угрозой моему боссу, и я выполз из этого переулка и сел в такси, желая поехать домой, но я потерял сознание от потери крови и проснулся позже в больничной палате, с зашитым боком и подключенный к капельницам.

Это был первый раз, когда мне предложили детоксикацию.

Это был также первый раз, когда я согласился, решив, что по мере того, как кайф спадал, если я был на столько под кайфом, что даже не думал, блядь, сопротивляться, что все должно измениться.

С этими словами меня отправили в местную клинику. Меня зарегистрировали, у меня забрали мобильный и бумажник. Затем меня затащили в комнату и обыскали с раздеванием, одна из самых унизительных вещей, которые я когда-либо испытывал. Затем я застрял в комнате с наркоманом, который дергался, как черт, двадцать четыре часа в сутки. Мне давали бесконечные заменители, больше, чем мне нужно, больше, чем кому-либо нужно. Я был под кайфом от гребаных заменителей наркотиков. Они дали мне определенное время для еды и сна, а также индивидуальную и групповую терапию.

Это было терпимо.

Заменители блокировали абстинентный синдром (при.перев.: Абстине́нтный синдро́м (от лат. abstinentia — воздержание), абстине́нтное состоя́ние; жарг. ло́мка, — группа симптомов различного сочетания и степени тяжести, возникающих при полном прекращении приёма психоактивного вещества либо снижении его дозы после неоднократного, обычно длительного и/или в высоких дозах, употребления).

Терапия заставила меня взглянуть в лицо некоторым вещам, которые я игнорировал.

Но потом прошло две недели; мне вернули все мое дерьмо; меня выписали; меня сочли «очищенным», а затем отправили домой.

И, что ж, заменители закончились через день, и я, блядь, снова скатился.

Я вернулся к Рэнсому, которого встретил с распростертыми объятиями, потому что его любимым гребаным делом было снова болтаться там, где он хотел.

Прошло еще девять месяцев, прежде чем я снова прошел детоксикацию.

В тот раз это было вынужденно, потому что меня посадили по обвинению в хранении. После шести месяцев ожидания суда в окружной тюрьме меня отпустили в срок из-за отсутствия судимости.

Я вернулся на улицы, на этот раз с послужным списком и из-за этого не смог получить никакой работы. И кто меня ждал? Хороший старый надежный гребаный Рэнсом.

Следующий год был в основном пустыми пятнами в моей памяти.

То тут, то там у меня возникали вспышки перехода от таблеток к тому, что я начинал нюхать.

Затем переходил к игле.

Я был наркоманом в течение нескольких долгих лет, прежде чем понял, что вращающиеся двери детоксикационных центров — это не выход.

Со мной не нужно было нянчиться.

Мне не нужно было давать наркотики, чтобы облегчить переход.

Мне нужно было, блядь, страдать.

Может быть, это было не для всех; может быть, это было уникально для моего случая.

Но мне нужно было накинуть одеяло на голову и пропотеть до чертиков. Мне нужно было, чтобы у меня зуд побежал по коже. Мне нужно было чувствовать боль в каждом дюйме своего тела. Мне нужно было разозлиться достаточно сильно, чтобы пробить дыры в своих стенах, а затем упасть в ямы отчаяния. Мне нужно было блевать, обезвоживаться и быть абсолютно чертовски несчастным.

Потому что для меня это был единственный способ убедиться, что я не вернусь. Когда ты проходишь через ад, ты никогда не захочешь записываться на еще один гребаный тур по нему.

Я все равно разорвал связи с Рэнсомом, которого застрелили три месяца спустя. Они так и не нашли стрелявшего, но любой идиот знал, что это был тот же самый человек, который сделал из меня выпотрошенную свинью. Родриго.

Как только я закончил блевать, беситься и мерить шагами свои этажи, стараясь не содрать кожу, я наконец покинул свою квартиру.

И пошел прямо на мою первую официальную встречу Анонимных Наркоманов.

Я нашел куратора.

Я слушал истории.

Я рассказывал свою собственную.

Я утверждал, что мне становится лучше, в то время как каждую ночь я приходил домой, вставлял пистолет в рот и пытался найти в себе силы нажать на спусковой крючок. Или не нажимать на спусковой крючок. Как бы ни было.