Unknown

Для этой шестерки, отвыкшей от общения с Русланом, сейчас было непривычно видеть, как юный шестиклассник рассуждает речами взрослого политика.

- Всё началось, Руслан, когда ты ввёл эти бойкоты, а точнее эти извинения перед публикой, - проговорил Андрей.

- Да и вообще - раньше было веселее в школе. И на уроках, в том числе, - добавила Олеся. - А теперь не пикни.

- Ну нам-то можно теперь - мы всё равно в бойкоте, - заметила Аня.

- Веселье? В этом проблема? - удивился Руслан. - Но школа - это не увеселительное заведение. Веселитесь на переменах, после школы.

- В этом-то вся соль. Мы настолько привыкаем ходить по струнке во время урока, что и на переменах, и после школы, уже не можем избавится от этого серьезного торжественного настроя, - вставил Антон.

- Нам нужна свобода, - сказала Тахмина. - Даже если мы будем делать то же самое - будем прежними, будем тихо сидеть на уроках… в общем делать всё то, что сейчас ты требуешь, но только по своей воле и без принуждения - это будет для нас удовольствие. Я была тихой и прилежной до твоих бойкотов, но я была счастлива и делала это по своей воле. А твои правила вынуждали меня делать то же самое, но по указке. Я не захотела, поэтому и нарушала. Теперь за мной не следят – я в бойкоте.

- У тебя накопилось, я смотрю, - улыбнулся Руслан. - Вот в чём твоя загадка. А то я думал, почему такая тихая и прилежная стала нарушать вплоть до бойкота, а затем резко успокоилась.

- Да, я теперь хорошо себя веду, потому что нечего нарушать, - улыбнулась в ответ черноглазая прелестница. - Я добропорядочная по своей собственной воле.

Она, как и Аня и многие другие, ошибалась, думая, что после бойкота за учащимися уже не следят, и они могут делать всё, что душе угодно. Такое мнение сложилось в школе, вследствие того, что пятеро первых попавших под бойкот - которые были бы на данный момент последними, не будь этого массового вынесения приговоров диссидентам - были в шоке и вскоре сняли с себя этот ярлык, извинившись и не успев побезобразничать. До извинения они успели походить несколько дней отшельниками и со стороны казалось, что они никому не нужны, что за ними уже не наблюдают. На самом же деле, силовая группа не ослабляла надзора, а напротив, ещё пристальнее приглядывалась к таким несчастным хулиганам. Хороших диссидентов пока не трогали по велению Руслана – он хотел решить проблему с ними сам. А Тахмину и вообще трогать было не нужно – она ведь «перестала безобразничать».

- Вы все разделяете её взгляды? - отвернувшись от Тахмины, обратился Руслан к остальным.

- Я разделяю, - выдвинулся вперед крепкий Ербол. - Одно и то же дело для меня приятнее выполнять по собственной воле, чем по принуждению.

Руслан переводил взгляд с одного на другого - все кивали ему на последний вопрос.

- Ещё что? Веселье, свобода? Я так понимаю, свобода - для вас главный вопрос.

- Ты же сам говорил, - начал Антон, - что свобода - это великая ценность, свобода - это то, что позволяет тебе развиваться лучше и быстрее. Это бесценная вещь. Ты, ты сам научил меня многому про свободу, рассказал про все её плюсы.

- Я помню это, - ответил Руслан.

- Но как же ты можешь лишать нас этой свободы: свободы учиться или не учиться, вести себя на уроках хорошо или стоять на ушах, - вскрикнула Аня. - Тем более, все здесь стоящие - я абсолютно уверена в этом - выберут: учиться и хорошо вести себя на уроках.

Хотелось бы заметить, что несмотря на баррикады, как выразился Руслан, с обеих сторон было сильное желание общаться. Особенно со стороны диссидентов. Они понимали, что Руслан - это бриллиант, осознавали, что, общаясь с ним, кое-где споря - они безмерно обогащаются, быстрее растут в своём развитии. И хоть их сознание, при поддержке гордости, запрещало им это на данный момент, их душа и подсознание стремились к этому с трудно преодолимым упорством.

- Вот именно - все здесь стоящие, - спокойно заметил Руслан. - Вы судите по себе, а вы - и сейчас я не приукрашиваю - очень развитые и умные ребята. Вы, дай вам свободу, конечно, будете делать всё правильно – учиться, культурно себя вести. Но это вы - не только старшие представители второй смены, но и одни из самых совершенных и здравомыслящих из них. Сколько вас таких, пятьдесят, шестьдесят? А учеников во второй смене более семисот. За остальных вы поручитесь в этом? Что было до того, как я ввёл дисциплину? Хохот и непослушание во время уроков. Что насчёт успеваемости? Она заметно, весьма заметно улучшилась, благодаря моим нововведениям – вы сами это знаете и не станете отрицать. Значит эта дисциплина - лишение свободы, как вы ее называете, имеет положительный эффект?

- Да, но может нам как-то разделить: кому-то свобода, а кому-то дисциплина, - вставил Андрей.

- Исключено. Это дискриминация. Как ты скажешь человеку, что он тупой и поэтому для него правила, а его одноклассник умный и ему свобода? Только равенство всех перед законом делает закон сильным, а не посмешищем.